По ту сторону снов

– Да. Но он определенно не походил на нас с тобой. Я думал об этом. Я считаю, он был лучшей разновидностью человека. Он пришел в Бездну с целью помочь нам.

– Здесь ты прав, – поспешно сказала Бетаньева. – Он в самом деле был лучше нас.

Она видела, как сильно страдает Хавьер.

– Значит, ты тоже считаешь это возможным?

– Что-то в этом есть. Интересно, Найджел тоже замешан в его планах?

– Думаю, да.

Бетаньева снова осмотрела вагон и встревожилась, заметив Капитана Филиуса, сидящего напротив Слвасты.

– А Слваста спал?

– Да. Он проснулся несколько минут назад. Поэтому я тебя и разбудил.

– Хорошо. Если спал, значит, он успокоился. Мы можем попытаться вразумить его.

– Меня он слушать не станет. Только не после вчерашнего. Мы с Куленом были вместе. Слваста не поверит мне. Разговаривать с ним должна ты.

Бетаньева положила свою руку поверх его.

– Кулен всех обманул.

– Может, я и хотел обмануться. Он был… совершенством.

– Я знаю. Я помню. Так прекрасен, что я даже не ревновала, когда он оставил меня ради тебя. Я лишь радовалась его счастью. Можешь себе это представить?

– Не знаю, – сказал Хавьер дрожащим голосом. – Мне просто больно.

Девушка сжала его руку.

– Я пойду поговорю со Слвастой.

Андрисия смерила Бетаньеву оценивающим взглядом, пока та шла по проходу между скамейками. Они со Слвастой явно обменялись телепатемами. Андрисия встала с места и одарила Бетаньеву нейтральной улыбкой.

– Пойду и посмотрю, есть ли здесь что-нибудь поесть. По крайней мере, у них должен быть чай.

– Спасибо.

Бетаньева выжидательно посмотрела на Слвасту, оставаясь стоять.

В его ответном взгляде читалась робость.

– Прошу тебя, – сказал он, привставая с места.

Бетаньева уселась рядом с ним, но не смогла заставить себя взглянуть на Капитана, сидящего на скамейке напротив.

– Прости меня за вчерашнее, – попросил Слваста. – Я наговорил того, чего вовсе не думал и не хотел сказать. Прости, пожалуйста.

Бетаньева потянулась к нему и нежно поцеловала.

– Мы все были в большом напряжении. Плюс еще история с Ингмаром.

– Вот уж точно! – громко выдохнул он. – Я вообще не понимал, что происходит.

– А сейчас понимаешь?

– Честно говоря, нет.

– Так что же мы здесь делаем?

– Собираемся остановить их. Я знаю, где живет Найджел. Я был в его гнезде.

– Их – это кого, любовь моя?

– Паданцев.

– Я не уверена, что Кулен был паданцем. Он назвал себя машиной.

– Он контролировал нас, – сказал Слваста. – Людей и других паданцев. Капитан Филиус рассказал мне, у паданца с Эйншем-сквер в мозгу нашли странные нити. Кулен контролировал нас, а мы даже не подозревали. Управлял нами так, словно мы его моды. Все мы делали то, что он хотел, и думали, будто этого хотим мы сами.

Бетаньева уставилась в упор на Капитана Филиуса.

– Я по-прежнему хочу справедливости и демократии для всех. Я хотела этого до встречи с Куленом. Мое мнение никогда не изменится.

– Тогда как все, чего хотел он, – квантумбустеры из моего дворца, – парировал Капитан.

– Я не знаю, что это такое.

– Бомбы. Бомбы, которые мой предок привез с собой в Бездну, правильно это было или нет. Бомбы, достаточно мощные, чтобы взорвать всё Бьенвенидо. Какое отношение они имеют ко всеобщей справедливости?

– Вы считаете, Кулен был паданцем?

– Я не знаю, кем еще он мог бы быть. Возможно, он принадлежал к правящему классу паданцев. Их эквивалент Капитана.

Она покачала головой.

– Если бы существовали такие паданцы, мы бы потерпели поражение тысячу лет назад. Кулен и Найджел – они другие.

– Они хотят уничтожить нас. Чем это отличается?

Бетаньева откинула голову назад, на тонкую подушку. Спорить было бесполезно; она знала, Слвасту нельзя переубедить, когда речь заходит о паданцах. И она подозревала, что Капитан играет со Слвастой, используя его слабое место с целью получить преимущество.

«Уракус, я параноик? Если я сейчас стану протестовать и спорить, Слваста больше никогда не будет мне доверять. Я должна остаться с ним, чтобы помочь ему, пока мания его не разрушила. Если он не устоит, с революцией тоже будет покончено».

– Наверное, ничем не отличается, – сказала она. – Так каков наш план?

Когда экспресс прибыл на окраину Диоса, еще не рассвело, восточный край неба едва начал светлеть. Трепетные нежные туманности отступали назад в ночь, уклоняясь от солнечного света. Паровоз остановился в выбросах пара, с протяжным грохотом тормозов – поршни двинулись назад, вращая колеса в обратном направлении. В двухстах метрах впереди бледно-оранжевые огни сигнальной будки главного вокзала слабо освещали лабиринт рельсов. Внутри будки сигнальщик послушно потянул за несколько длинных рычагов, переводя стрелки. Мадлен отвела дуло карабина от его промежности.

«Путь открыт», – телепнула она.

Экспресс тронулся вперед, переходя со стрелки на стрелку, пока не оказался на линии, ведущей к Эронду. Как только поезд прошел перекресток, он снова начал набирать ход.