По ту сторону Солнца

– Дарья Александровна никаких, пожалуйста, больше физических аль мозговых усилий. Сейчас это вредно. С вами все благополучно, просто покуда тело обездвижено. И, да, – теперь он, вздел верхнюю губу много сильней, показав на нижней и верхней челюстях по два ряда мелких треугольной формы голубых зубов, тем напомнив Даше славянского оборотня, перевертыша и кровососа, упыря. Словом, мертвеца нападающего на людей и скотину, встающего из могил и сосущего с них кровь. – Как я и говорил, ранее вы не ущербны, – дополнил, между тем, он. – Ваш мозг обладает огромным потенциалом, в котором мы в отличие от землян заинтересованы. Потому буквально в течение суток по течению земного времени вы окажитесь на планете Садхана, системы Тарх, Галактики Сварга, где вам придадут надобный вид. А после вас переправят в систему Дюдолы-тиара, на планету Велесван. Посему вскоре вы попадете к велесвановцам и перестанете считать себя посредственностью, пасынком судьбы и бумагомарателем. Або велесвановцы одна из самых мощных, высокоразвитых рас в нашем Веж-Аруджане.

– Какой Аруджан? Куда я попаду? – чуть слышно переспросила Дарья, похоже, каждый миг, теряя саму суть рассказываемого, впрочем, весьма остро осознавая, что сегодня Павлушку не удастся увидеть. А, следовательно, не получится досмотреть очередную нудную серию современного сериала по телевизору, которые так любил ее мальчик. – Я не куда не поеду, у меня сын, – все же смогла выразить свой отказ женщина.

И тот же миг видимость снова заслонила пористая губка, сейчас почему-то приобретшая состояние легкой вуали и почти черный цвет.

– Правительство вашей страны выплатит, согласно заключенного согласительного пакта, близким, изымаемого субъекта, фиксированную плату, в валюте данного государства, – точно цитируя, произнес инопланетянин, убирая губку от глаз и возникая в пределах видимости Дашиного взгляда. – Они обеспечат ваших близких, Дарья Александровна, об том не стоит беспокоиться.

– Завершайте сие толкование Зихазихао Кинг, – откуда-то издалека долетел отрывистый с хрипотцой голос сейчас насыщенный диктаторской мощью. – Вы, днесь, данным суесловием перегрузите диэнцефалон и навредите ему, абы в нем усилится процесс отслоения.

Тот, который говорил, определенно, приблизился. Так как голос его стал звучать много громче, ближе. Впрочем, в тот же момент серо-вощеный инопланетянин распрямив, дотоль согнутую шею, отступил вправо, а поперед глаз Дарьи появилась черная вуаль, заслонившая видимость. Еще мгновение и окаменели губы женщины, притухло восприятие, чувства и желание, погодя приглушенные одной жаждой, наконец-то, отдохнуть или хотя бы выспаться.

Глава седьмая

Осознание жизни вернулось также мгновенно, как до этого, пропало, принеся на себе легкость ощущаемого тела, его юность или только многодневного, отличного отдыха. Дарья открыла веки и увидела над собой чуть приглушенное сияние белого потолка. Сферической формы, он ступенчатыми изгибами входил в стены. Очевидно, распространяя свет из тех самых, как насчитала женщина, семи, хоть и небольших, ступеней. Этот свет не имел в своем сияние желтых оттенков, разливаясь в разные стороны, он подсвечивал не только потолок, пять стен комнаты, но и лежащую на чем-то в центре воспринимаемого пространства Дашу. Сияние света, однако, не слепило, а светило несколько приглушено, глухо, не раздражая глаза, придавая самому помещению если не сумрачность, то легкое затемнение.

Дарья еще несколько минут лежала неподвижно, рассматривая сам сферический, округлый потолок, стараясь припомнить, что досель предшествовало ему, а затем неторопливо поднявшись, села. И немедля насыщенность света увеличилась вразы, волнообразно выпорхнув из ступеней (махом всех семи) и растекшись по всему потолку, стенам, озарив все вокруг, и сами угловатые стыки этой пятистенной, большой комнаты. Достаточно ровными, белоснежного отсвета были стены и пол в помещении, не имеющей окон, дверей или того подобия, почитай по средине ее, можно сказать в самом центре, стояла тахта, на которой сидела Дарья. Узкой формы тахта, закругленными формами краев напоминала диван, только не имела спинки, подлокотников. Ее поверхность довольно-таки жесткая, также смотрелась ровной и белой, слегка даже переливающейся, вроде бархатистой материи. Установленная на двух удлиненных металлического свечения, тонких ножках, поверхность тахты весьма возвышалась над полом, определенно, на высоте полутора метров, а может и более того.