По ту сторону Солнца. Часть первая

— Нет, — весьма авторитарно, точно подписывая договор, молвил негуснегести, разворачиваясь в сторону ссасуа и мягко ему улыбаясь. — Мы итак, вельми долго нынче занимались. Днесь не допустимо, переутомляться, перегружать насик, абы он подстраивается под издаваемые звуки, степенно приобретая необходимую форму. Поелику спервоначалу столь сложно издавать звуки. Я о том говорил вам голубчик наперед занятий. Но вы мои слова, видимо, пропустили, потому в отношении себя так несправедливы. Касаемо моих распоряжений, покуда кроме велесвановцев никто из рас не ведает, что вы мой ссасуа, сбережем это в неприкосновенности, как можно более долгий срок. Относительно обучения, поколь без меня вы не пробуете говорить сами, або можете задохнуться, поелику завтра токмо отдыхаете и прогуливаетесь по саду.

Арун Гиридхари сошел с места, и величаво направившись в сторону двери ведущей в его покои, словно чувствуя возбуждение собственного ссасуа, досказал:

— Голубчик не надобно волноваться, сие грозит приходом фантасмагории. Сейчас отдыхайте, увидимся завтра по вечеру. Ежели мне не удастся прийти в сад после десяти часов дневного времени суток, я, непременно, загляну к вам перед сном.

Глава двадцать вторая

Как и указал Арун Гиридхари, по его уходу из сада, Даша, отказавшись кушать, тем не менее, помылась, в расположенном за беседкой круглом прудике, вода в котором смотрелась густо синего цвета. Обложенный по краю прозрачно-голубыми квадратными камнями, в мелкую крапинку пузырьков, этот не более чем два-на-два копанец (как сказали бы русские люди, с коими все поколь соотносил себя ссасуа) имел внутри прохладную воду, хотя и весьма густую, вязкую, словно размешанный холодец.

Дарья не сразу решилась в него войти. И это несмотря на то, что раздевший ее Ури, остановившись на краю прудика, почасту взмахивал всеми четырьмя руками, приседал, да явственно волнуясь, тряс головой, активно шевелил прорезями ноздрей на длинном хоботке головы, дюже спешно, что-то выдыхая. Узрев демонстрируемое беспокойство, Даша, осмелившись, ступила в копанец, сразу обеими ногами, вроде как нырнув. И мгновенно провалилась в воду, определенно густую будто студень, оказавшись в прудике почти по грудь. Вещество, относимое велесвановцами к воде, оказалось столь приятным для кожи, что Даша провела в копанце не менее часа, почасту ныряя в него, а после, гулко отплевываясь, трясся головой и глубоко выдыхая задержавшийся воздух через рот.

Покинув воду, юный авгур выбрался из копанца, и немедля был утерт пористой, пухлой губкой, не то, чтобы втянувшей жидкость, а слегка придавшей самой коже слизистую влажность. Ури со всей заботой обтиравший Дарью, с тем же рачением одел ее в новые вещи, принесенные другим халупником. Голубо-золотистая туника, допрежь названная Аруном Гиридхари, как утака, обработанная по горловине атласной золотой полосой, и алая полоса ткани-парео, величаемая, как паталун, были чистыми. Это юный авгур понял не только по состоянию мягкости материи, но и потому как сами вещи слегка переливались в лучах Рашхат, когда Ури неспешно одевал их на него.

Теперь (и Дарья то мгновенно подметила) старший халупник вел себя по-другому и не столько с ней, сколько со стоящим подле собратом. И хотя по выражению его чудной мордочки было сложно, что распознать. По низкому тембру выдыхаемых звуков Даша сразу поняла, он весьма гневливо разговаривает с халупником, точно стараясь излить на него все недовольство дотоль испытанное от негуснегести. Потому не выдержав того морального давления, сам ссасуа (лишь последние крючки были закреплены на паталуне), торопливо ступил в сторону створки двери и не ожидая когда его догонит Ури, направился в свою половину чертогов, решив все же прогуляться по слободе.

Дарья достаточно быстро миновала сам коридор и холл всего-навсего мельком глянув в половину ассаруа, где возле третьей по счету двери замерши стояли два раба. И все тем же скорым шагом прошла веранду, каковую охраняли еще четыре раба застывшие подле раскрытых ее дверей. Ури нагнал ее в тот момент, когда Даша, окончательно покинула чертоги, спустившись по ступеням и остановившись на черной с металлическим блеском поверхности улицы, не зная в какую сторону далее следовать.

Старший халупник тотчас торопливо обежал ссасуа, и, согнув спину да свесив голову, враз качнул ее вправо, тем самым определяя маршрут движения. А потом направился по окоему чертогов и сада, выводя юного авгура на иную сторону улицы. Как оказалось, с обратной стороны сада продолжал свое прохождение все тот же широкий проход, марга, разделяющий кольцевые улицы и плавно входящий в храм.