По ту сторону тайны

– Интересно, как ты такие нюансы на слух определяешь?.. Короче, эти самые Регуляторы – особая каста Первых. Или профессия, не суть важно. Главное, что эти ребята обладали нешуточным могуществом и были способны изменять судьбы как отдельных миров, так и целых систем. Уж не знаю, каким способом. Хотя в дневнике есть упоминание о том, что инструментом для вмешательства в жизнь планет служили Ковчеги. Ничего не напоминает?

– Напоминает, – кивнул я. – Читал однажды древнюю фантастическую книжку про чудика-вегетарианца, дружившего с кошками. Совсем как ты.

– Я хищник, – осклабился Денисов. – Дальше что?

– Не помню, как чувака звали, но в названии что-то про путешествия есть. Так вот, суть не в герое как таковом, а в его корабле. Корабль-сеятель Общества экологических инженеров. Огроменная дура длиной в тридцать километров, под завязку набитая генетическим материалом убийственных тварей с доброй сотни планет. Ну и прочие сопутствующие прелести – вирусы, бактерии, плесень всякая.

– Понял, к чему ты ведешь. Но… нет. Ковчег, тот, который упоминается в дневнике да и в других источниках, не совсем такой. Возможностей у него гораздо больше. Тот корабль из книжки…

– Кстати, – перебил я собеседника, – ты будешь смеяться, но там тоже корабль назывался «Ковчег». Но там это имя собственное, а не класс судна.

– Да пофиг! – отмахнулся Олег. – Не суть. Короче, тут все куда сложнее. Корабль из твоей книжки штука вполне реальная, ее можно при желании реализовать даже с нашими возможностями. Эка невидаль – подобрал какую-нибудь зловредную тварь да и выпустил на планету. Естественных врагов нет, размножаться ей никто не мешает – лет через сто, а то и раньше экологии кирдык.

– Не факт.

– Угу. Одна тварь вряд ли что решит, даже если приживется. А если несколько? А если еще и мелочь какую-нибудь заразную? Короче, «Ковчег» из книжки более-менее реален. А тот, про который говорится в легенде… я ни в чем не уверен, но… он как-то может влиять на реальность. Что-то совсем заумное, вроде темпоральных искажений. Или еще какая-то гадость, меняющая физические константы в определенных областях пространства.

– И чего в этом нового? Напомнить тебе, в чем главная проблема Фронтира?

– Гравитационные аномалии немного другое. А там все куда масштабнее. Чуть ли не нажатием кнопки можно схлопнуть в точку целую звездную систему.

– Создать «черную дыру»? Ты, Олег, как хочешь, но, по-моему, это откровенный бред. Даже для меня, махрового гуманитария, это очевидно. Понятно теперь, почему ты Тарасову это рассказывать не хочешь.

– Не знаю, короче! – разозлился Егерь. – Объясняю как могу. Скорее всего, тот биолог несколько преувеличивал, мягко говоря. Но даже если отбросить совсем уж фантастические допущения, факт остается фактом – в обществе Первых существовала целая прослойка Регуляторов, которые занимались именно что регулированием социумов. И не только социумов, решали и более мелкие проблемы – например, с терраформированием планет. Конечно, это называлось по-другому, но суть ты уловил. Могущественная каста, обладающая почти абсолютной властью. Автор дневника, похоже, именно к их числу и принадлежал, хоть и был одним из рядовых исполнителей.

– Тогда получается, что Регуляторы – служба типа наших контрразведчиков. Или Охотников. А вовсе не сословие или там каста.

– Вполне может быть, – не стал спорить Денисов. Он уже заметно успокоился, поэтому продолжил без агрессии, скорее задумчиво: – Регуляторы, управляющие Ковчегами, имеющие какую-то – не будем уточнять, какую именно – власть над окружающим миром. Как ты думаешь, достаточно подходящий инструмент, чтобы оставить… хм… «след в истории»?

– Если это хотя бы на четверть правда, то более чем, – согласился я. – Но ты это к чему?

– Сам не знаю… Просто… Пьер, он вообще какой?

– Обычный. Жесткий, целеустремленный. Решительный. Умный. Предусмотрительный. Может идти к цели напролом, если нужно – сломает кого угодно…

– Хорош, хорош! – сдался мой собеседник. – Обычный, говоришь?! Ну-ну. Что-то не нравится мне сочетание всех перечисленных свойств с мощным инструментом воздействия на реальность.

– Ты к чему это клонишь? Думаешь, он ищет Ковчег, чтобы изменить человечество? Пойти, так сказать, по стопам Первых?

– Ты сам это сказал.

Некоторое время в закутке царила тишина, нарушаемая лишь дыханием и шорохом матов, – мы сосредоточенно обдумывали гипотезу.

– Не, фигня это! – наконец высказался я. – Пьер – романтик.

– Вот это как раз и пугает, – вздохнул Денисов. – Все самые жуткие злодейства всегда совершаются из самых лучших побуждений. Вот придет ему блажь всех людей облагодетельствовать, и что?..

– Бред. Патрон, конечно, романтик, но не до такой степени. Все, чего он хочет добиться, – славы и денег.

– А для чего?

– Ну… хм…

– Славы и денег обычно хотят, чтобы обрести власть, – окончательно добил меня Олег. – Как показывает опыт, сын ошибок трудных.

– И это ты мне про панику говорил? – отбрехался я, впрочем, не совсем уверенно. – Пьер, в конце концов, один. А нас вон сколько. Думаешь, не справимся?

– Массой задавим, ага.

– Оптимист ты, Денисов.