По ту сторону тени

«Ты и правда ничего не понимаешь? Эй, ты? — возмутился ка'кари. — Ты, человек из плоти и крови, наделенный душой и разумом, не можешь в течение двух месяцев вести себя как добропорядочный травник. И в то же время требуешь, чтобы я, сотворенный из сплава металлов и магии, искусственно наделенный толикой разума и некоторой индивидуальностью, взял да и изменил свою натуру? Что до тупых мечей, то вовсе не я продал меч Возмездия».

Кайлар об этом не подумал. Лезвие меча Возмездия оставалось острым, несмотря на покрытие ка'кари, которое находилось на нем в течение многих лет. А он продал меч за бесценок.

Нет, Кайлар сделал это, чтобы показать Элене, как много она для него значит. При мысли об Элене сердце снова пронзила боль. Теперь он выполнил данную Волку клятву и может отыскать Элену и наконец все уладить.

Или хоть что-то исправить. Он протянул руку к кольцу в левом ухе, приковавшему его к Ви Совари, которая сейчас находится всего в нескольких милях отсюда. Она направляется на восток, а потом на север, в сторону перевала Форглинг. Зачем Ви понадобилось в Часовню? Кайлар постарался выбросить из головы мысли о Ви. Думать об этой дряни хотелось меньше всего.

— Значит, тебя наделили толикой разума и некоторой индивидуальностью, — усмехнулся Кайлар.

Ка'кари сердито выругался, и это еще больше рассмешило Кайлара.

— Кроме того, — посерьезнев, сказал Кайлар, — я сам изменился.

— И я тебе верю, — раздался мужской голос за спиной.

Кайлар мгновенно выхватил меч, молнией сверкнувший в воздухе. Пришелец был высок и статен, словно сказочный герой из старинной легенды, в пластинчатых доспехах, украшенных белой эмалью. Пластины подшлемника спадали блестящим каскадом на плечи, а сам шлем он держал под мышкой. На худом лице светились ясные голубые глаза. Меч Кайлара просвистел в нескольких дюймах от шеи Логана Джайра.

По лицу Логана пробежала улыбка, а Кайлар так резко затормозил, что едва не упал. Затем вложил меч в ножны и преклонил колени перед пришельцем.

— Ваше величество, — обратился он к Логану.

— Встань и обними меня, маленький мерзавец.

Мужчины обнялись, и тут Кайлар заметил телохранителей Логана, полдюжины Псов Агона в перепачканной одежде. Ими командовала красивая женщина с блестящей подвязкой на рукаве. Вся компания с подозрением уставилась на Кайлара, а он в душе обругал себя за то, что позволил по меньшей мере восьми человекам подойти так близко, оставаясь незамеченными. Похоже, он утрачивает бдительность и становится рассеянным. Впрочем, попав в объятия друга, Кайлар перестал себя винить в досадном промахе. Месяцы, проведенные в Дыре, оставили на лице и теле Логана слишком много неизгладимых следов, из-за которых его уже не назовешь красавцем. Обнимая Логана, Кайлар изумился худобе друга, и все равно вокруг этого человека витала атмосфера силы, которая постоянно набирает мощь. Он был таким же широкоплечим, сохранил благородную осанку и выделялся из толпы высоким ростом.

— Ты называешь меня маленьким, а я, пожалуй вешу больше тебя. Ты самый тощий из всех людоедов, которых мне довелось видеть.

Логан рассмеялся и разжал объятия.

— Ты тоже прекрасно выглядишь, вот только… — Он повертел в руке бледную ладонь Кайлара. — Ты что, загорал в одной перчатке?

Логан рассеянно махнул рукой, и телохранители скрылись из виду.

— Я отрубил руку, и мне срочно потребовалась новая, — сообщил Кайлар.

— Еще одна история, которую ты не желаешь рассказывать? — усмехнулся Логан.

— Да если и расскажу, все равно не поверишь, — стал оправдываться Кайлар.

— А ты все-таки попробуй.

— Уже попробовал.

— И почему ты все время врешь? — со скептическим видом поинтересовался Логан.

Он помнил, как, будучи ребенком, Кайлар клялся, что не притрагивался к пирожному, хотя измазанная глазурью физиономия с прилипшими крошками свидетельствовала совсем о другом.

Лицо Кайлара приобрело холодное выражение, а когда он заговорил, голос стал чужим и резким, как у Дарзо Блинта.

— Хочешь знать, почему я лгал тебе в течение десяти лет?

— Ты за мной шпионил, а я-то считал тебя другом.

— Ты изнеженный придурок! Когда тебя приводили в смущение обнаженные статуи у входа во дворец, я спал в сточных канавах, потому что для цехового крысенка это единственный способ согреться в морозную ночь и не умереть от холода. А когда ты переживал из-за угрей на физиономии, я спасался от насильника, который преследовал наш цех и хотел меня убить. Не отрицаю, чтобы выпутаться, я пошел в ученики к мокрушнику. Да, я тебе лгал. Да, если бы ты сболтнул что-нибудь лишнее, я бы сообщил Са'каге. Мне это не нравилось, но приходилось терпеть. А теперь, самодовольный мерзавец, позволь задать тебе один вопрос. Когда ты очутился в Дыре и стоял перед выбором: убить или быть убитым — что ты выбрал? А я провел в Дыре всю свою проклятую жизнь. Ну-ка, ответь, кто больше виноват в том, что случилось с Сенарией и во что она превратилась: мой отец, у которого не хватило сил вырастить свое дитя, или твой, который был настолько слабым, что не смог стать королем?