По ту сторону тени

— Матушка, много лет я не понимала, почему такая честолюбивая женщина, как ты, не хочет, чтобы я вышла замуж за принца Солона. А оказывается, все просто. Ты боялась, что он мой брат и из-за твоей распутности я, сама того не ведая, вступлю в кровосмесительный брак. Что ж, чувство чести у тебя есть, хотя и извращенное.

По щекам Доны градом катились слезы.

— Кайде, я была так молода, а он клялся, что любит меня.

— Ты поверила зеленым магам, когда они осмотрели меня? Я тогда не поняла, зачем это понадобилось. Ведь мне было всего девять лет, а талант не проявляется в таком раннем возрасте. Они сказали, что я — Вариямо. Разве ты не почувствовала облегчение?

— Солон вернулся домой, выучившись в девятнадцать лет на настоящего синего мага. Он попросил меня о тайной встрече. Вот тогда-то я его и раскусила. Он старался вести себя обходительно, клялся, что никогда тебя не обидит, а мне, Кайде, в словах Солона слышалась угроза. А если бы он тобой пресытился? Что тогда? Или если бы я имела несчастье его рассердить? Он мог уничтожить меня одним своим словом. Пришлось бы стать его рабыней до конца дней. А если бы ты вздумала ему возражать? Он мог бы солгать, заявив, что маги признали тебя незаконнорожденной. Поскольку Солон был сам сильным магом, все поверили бы ему, а мы бы потеряли все. У нас оставался единственный выход — отослать его подальше от нашей семьи. Мне вовсе не хотелось причинить Солону страдания, я даже предложила ему продолжить учебу в Шо'сенди, а это высокая честь.

Несмотря на гнев, лицо Кайде разгладилось. Решение принято, правда восторжествовала, и теперь можно позволить себе погоревать.

— Значит, ты лишила меня возможности стать счастливой только потому, что заподозрила в непорядочности человека, которого я люблю? Решила, что он не сдержит слова?

— Я защищала всех нас. Поверь, люди не такие хорошие, какими притворяются, — оправдывалась Дона.

— В отношении тебя это сущая правда, — согласилась Кайде. — Секретарь Тайябуса, — обратилась она к чиновнику, — запишите, что с этого момента королева-мать лишается всех привилегий и титулов и изгоняется со всех островов и территорий, принадлежащих Сету. С завтрашнего дня приказ вступает в силу, и, если ее увидят в пределах Сетской империи, наказанием за ослушание станет смерть. Управляющий Иньюи, на рассвете сопроводите ее в гавань и оплатите проезд до любого порта, который она назовет. Вы дадите ей десять тысяч яссов и проконтролируете, чтобы она покинула страну. Бывшая королева-мать может взять с собой одного из слуг, если найдется доброволец, желающий ее сопровождать.

Все присутствующие не могли оправиться от потрясения.

— Матушка, — снова обратилась Кайде к матери, — если бы ты солгала впервые, я бы не пошла на крайние меры. Эта ложь станет для тебя последней. Стража, приказываю не спускать с нее глаз. Два человека должны постоянно находиться рядом с ней. Вряд ли бывшая королева-мать покусится на свою жизнь, но от распутницы и лгуньи можно ожидать чего угодно, в том числе и кражи.

— Ты на это не пойдешь, — задыхаясь, прошептала Дона. Казалось, она вот-вот лишится чувств.

— Уже пошла, — возразила Кайде.

— Ведь я — твоя мать.

Кайде шагнула к матери, повернула ее к себе лицом и поцеловала в лоб. Потом императрица взяла в руку шесть платиновых цепочек, соединявших щеку с ухом, и изо всей силы рванула на себя. Дона пронзительно вскрикнула. Из разорванного уха и щеки хлынула кровь.

— Отныне ты не являешься королевой-матерью, — объявила Кайде, — и не зовешься Доной Вариямо. С этого момента имя тебе — Дона Изгнанница. Стража!

Капитан гвардейцев и его помощник взяли изгнанницу под руки, намереваясь вывести из комнаты.

— Кэ! Кайде! Умоляю!

— Капитан, — обратилась к начальнику стражи императрица, когда гвардейцы подтащили пленницу к двери, — о том, что здесь произошло…

Капитан окинул взглядом своих подчиненных.

— Ваше величество может положиться на моих людей.

Секретарь Тайябуса многозначительно откашлялся:

— Я переписал имена всех, кто присутствует в этой комнате. Если кто-нибудь из них распустит язык, его сразу же найдут и накажут соответствующим образом.

Тайябуса смерил тяжелым взглядом замерших от страха слуг.

— Наоборот, — возразила Кайде, — наказывать никого не станут. Пусть рассказывают. Моя покойная мать опозорила семью, и я не намерена ее щадить, замалчивая преступления, которые она совершила. Более того, мой нареченный и его семейство заслуживают права узнать всю правду до того, как мы сочетаемся браком.