По ту сторону Тьмы

– Да, жуть, – поёжился Гверн. – У нас на севере намного спокойней. Только холодно очень. Бывает, в холодные зимы даже целыми деревнями замерзают насмерть. Да и лето оно тоже так себе, в реку и то не сунешься. Холодина.

– Вот то-то и оно, – со знанием дела поддакнул возничий. – Холод никто не любит, что нежить, что человек. А снег у вас там сколько лежит?

– Да больше полугода.

– Вот. А здесь о нём и не слыхивали. Горы с севера холода закрывают, благодатный край. Вот потому и плодится тут всякое, – возница ожесточённо сплюнул за борт. – Так что даже и не знаю, что лучше. Наверно везде хорошо… Ладно, подъезжаем. Деньгу доставай, – кивнул на приближающиеся ворота. – Видишь, вон наши толстопузые уже засуетились…

Под колёсами гулко застучала старая брусчатка. Миновав узкий подъёмный мост, повозки втянулись в узкий проём.

Гверн невольно втянул шею, когда над головой промелькнули острые зубцы тяжёлой подъёмной решётки.

Да, строители когда-то потрудились на совесть. Толщина стен шагов десять. И судя по сверкающим промасленным звеньям цепей, решётка исправно опускается каждый вечер. Если что, удирать придётся только через стены. Крюк и хорошая верёвка нужна. Мотка два, а лучше три…

– Стой! – стражник в латах властно поднял руку. Сзади из неприметной ниши показались арбалетчики.

– Не боись, паря, просто деньги приготовь, – шепнул возничий, показывая стражам короткий свиток с печатью. – Дай вон тому храмовнику полтину. Плата за въезд.

Из-за спины стражника вышел маленький лысоватый толстяк в чёрной сутане. Приветливо кивнув возничему как старому знакомому, цепко оглядел Гверна.

– Вечер добрый, мил человек. Что-то вы все сегодня на ночь глядя, как сговорились.… По торговым делам к нам, или мастеровой?

– Да вот, солнечника хотел прикупить, – простодушно улыбнулся Гверн, доставая кошель. – Говорят, у вас тут дешевле всего, – нарочито рассеяно перечитал монеты.

– Верно говорят, – при виде денег взгляд толстяка заметно потеплел. – Как записать твоё имя?

– Гверн.

Толстяк ловко сунул монеты в потёртый гербовый кошель и протянул взамен небольшой медный кругляш с витиеватой чеканкой.

– Держи же этот партус, Гверн. С сего дня тебе даётся право находиться в нашем городе безвозбранно ровно один месяц. Показывай его стражам…. Следующий!

– Но, пошла!

Повозка резво тронулась с места.

– Сам-то где остановиться решил? – рассеяно поинтересовался возничий, между делом жадно оглядывая проходящих мимо молоденьких горожанок. – А то давай с нами, всего четвертак за ночь, постель, кормёжка, все дела. Если девки, то за отдельную плату, само собой…

– Идёт, – оживился Гверн. – Только с девками пока малость повременю. Честно говоря, выспаться бы. Устал как собака.

– И то правда, – хмыкнул возница. – С этим успеется. Девки они ведь такие. С ними разве уснёшь…

Постоялый двор оказался так себе. Двухэтажная деревянная халупа с маленькими каморками и общей залой. Ничего лучшего за такие деньги и не найти. Пару ночей перекантоваться, и ладно. Всё равно весь завтрашний день на ногах.

Фыркая и наслаждаясь тёплой водой, Гверн наскоро ополоснулся в бочке до пояса. Подмигнув заинтересованно поглядывающей служанке, утёрся рушником и, накинув свежую рубаху, поднялся в обеденный зал. На пороге в замешательстве остановился, отыскивая взглядом свободное место среди длинных столов.

– А, вот и Гверн! – с ближнего ряда развернулся Тревор, приветственно подняв кружку. – Заходи, заходи, дружище, тут все свои!

Судя по раскрасневшемуся осоловелому лицу, уже неплохо отметил прибытие.

– Давай, садись! Выпей с нами! Между прочим, парень не робкого десятка, – пояснил кому-то за столом. – Двоих упырят при мне одним махом уделал! Ножом! А другому хв.…Тьфу, шею свернул! Давай, давай, парень, садись! Эй, там, не спать! А ну налейте ему!

Чувствуя себя немного не в своей тарелке, Гверн подсел к столу. Благодарно кивнув в ответ на протянутую кружку, пригубил немного вина и отставил в сторону.

Да, всё как всегда. И тут разбавляют. Хотя, ничего удивительного. Наоборот, было бы удивительно, если бы не разбавили. В любой корчме одно и то же. Видят, народ уже малость поддал, значит можно наливать всё что ни попадя. Похоже, и еда такая же, не хватало ещё отравиться. Вот красота будет, всю ночь из нужника не вылезать. Уйти что ли, или рискнуть попробовать. Всё-таки голод не тётка, с утра во рту ни крупинки…

Тяжело вздохнув, придвинул поднос с жареной курицей и с сомнением откусил кусочек грудки. Разжевав, удивлённо хмыкнул.

Х-м-м. А вроде ничего. Очень даже ничего. Особенно-то после поднадоевшей каши. Нет, каша сама по себе была ничего, но каждый день утром и вечером, и особенно все десять дней, это уже небольшой перебор. Даже в чистой воде уже её привкус кажется.

С хряском выломав мясистую ножку, призывно махнул служанке.

– Эй, красавица! Неси ещё одну курицу, – сунул серебряную монетку в девичью ладошку. – И зелени побольше. Петрушку, лук, чеснок, давай всё, что там у вас!