По ту сторону Тьмы. Между Здесь и Там... (СИ)

Правда, теперь она не шла ни в какое сравнение с той, какой его пытались убить или свести с ума ещё несколько минут назад. Сейчас она была не то что терпимой, Кен практически её не замечал. Его больше всего теперь доводила до трясучки дикая слабость и запредельная усталость. Как будто он не спал как минимум неделю и всю эту неделю безостановочно таскал на себе стокилограммовые мешки с песком или камнями. После чего, естественно, устал до смерти. И также до смерти хотел спать. Но заснуть не мог из-за той же дичайшей усталости, ноющей вместе с физической болью во внутренних и внешних ранах невыносимо раздражающими судорогами и спазмами. И, само собой, дурел от неё же, совершенно не соображая, да и не желая в принципе напрягать остатки едва ли здравого рассудка. Или опьянел в хлам… Опьянел от боли…

И всё же…

Ему не показалось. Он действительно расслышал уже такой знакомый немолодой мужской голос. И, кажется, даже почувствовал чужое присутствие, коснувшееся его горящей от боли кожи и запёкшихся на ней свежих ран очень даже ощутимой тенью или же… светом?

Как бы это не смешно тогда выглядело, но Кену и в самом деле показалось, что в камере стало светлее. Вернее, словно кто-то рядом с ним «зажег» тусклую лампочку, и её мягкий белый свет накрыл его затылок и часть распластанного по полу полностью нагого тела. Вот сейчас бы он не отказался очутиться внутри холодных вод неважно какого океана или озера. Оказаться подвешенным в невесомости, чтобы его тело не соприкасалось с твёрдой поверхностью пола, и ему бы не приходилось тратить бесценные остатки физических сил для немощных попыток повернуть голову на залитом собственным потом, кровью и слюнями камне, а потом и вовсе как-то её приподнять.

Ему же надо было удостовериться в том, что ему не показалось и не послышалось. Взглянуть на того, кто только что с ним здесь заговорил.

- И… как… по-твоему… я… должен был… это… сделать?.. - а вот это было воистину настоящим чудом, потому что у Кена это получилось. Он сумел заговорить! Хотя по всем законам природы и единого мироздания не должен был.

Правда, его голос звучал, как у полуживого или вусмерть пьяного алкоголика, едва-едва ворочающего языком в окровавленном рту. И раз он умел не только соображать, но и строить вполне целостные предложения со смыслом, значит, его ещё не полностью выпотрошили и не лишили врождённой способности мыслить и анализировать.

- Не знаю. Это ты Зверь или… как тут тебя любили именовать, Дерек Кровавый. К тому же, ты ещё мог это сделать сам.

- Зверь… не я… - он снова с неимоверным для себя усилием шевельнул во рту языком и напряг исколотые невидимыми осколками стекла голосовые связки. Казалось, в его распухшем изнутри и снаружи горле и вправду застрял ком из этих осколков, которые продолжали его там царапать и резать буквально до мяса. Ведь он до сих пор отхаркивался кровью.

- Я… интурист… А ты…

Он вновь совершил немыслимое для себя чудо. Сумел повернуть и кое-как приподнять голову, упершись подбородком и левой скулой о холодный камень, и наконец-то взглянул постоянно расплывающимся взглядом из-под бровей на старика. Того самого беловолосого пилигрима с волшебным посохом. Но едва ли Гендальфа или Сарумана. По крайней мере, у него не было (на этот раз) длинной до пояса бороды, а его балахон выглядел самой обыкновенной власяницей из грубой мешковины.

- Ты… вообще… кто?.. Что… ты… тут… делаешь?..

- Хотел убедиться, что ты ещё жив. И… - старик ненадолго поджал губы, с неподдельным сожалением прищуриваясь и явно собираясь с решимостью, чтобы произнести вслух то, что он собирался сказать. – Относительно при своём уме. И теле тоже…

- Теле?.. – прохрипел Кен и по всему его телу прошлась очередная мощная судорога от нового приступа физической боли. Кажется, вместе с нею его охватило несильным, но достаточно ощутимым разрядом электрического тока. Даже в голове ненадолго закоротило, а из глаз едва не буквально посыпались искры.

Ему пришлось сжать зубы и пальцы рук в кулаки. Но это максимум, что ему вообще удалось совершить и при этом не застонать во весь голос.

Прошло, наверное, не меньше минуты, прежде чем Кену снова удалось заговорить. Вернее, выплюнуть из себя на шумном выдохе очень сложное для него слово:

- Что?.. Что… они со мной… сделали?.. Что… они сделали… с моим… телом?..

- Правильней будет сказать… Что они с ним делают. И как долго они собираются с тобой это делать.

Кен, не удержавшись, закрыл глаза, почувствовав, как из-под век по щекам стекли две крупные слезы. Правда, на самом деле он не плакал. Они просто там накопились. Как накапливалась в его рту кровь. Потому что у него не было сил даже на это. Даже на то, чтобы себя пожалеть и поплакаться.

- Надеюсь… ты… пришёл сюда… непросто… так? Ты… принёс… то… зелье?.. Ты… пришёл… меня… отсюда… вытащить?..

И снова старик помедлил с ответом, а Кен был готов поклясться, что почувствовал, как тот качнул головой в едва заметном отрицающем жесте.