По ту сторону волков (полная версия)

Одно мне было ясно - слишком многое в этом деле вращалось вокруг конезавода, чтобы такая привязка могла быть чистой случайностью. Недаром ведь даже на одну из лошадей молва вину валила. А если преступник - кто-то из работников конезавода? Тогда вообще все яснее ясного. И проходить на территорию ему бы ничего не стоило, и сторожа он мог захватить врасплох за милую душу, и даже пособником конокрадов потом стать. Но зачем такой зверский способ убийства?

Я прошелся по окрестностям, так чтобы ногами к ним привыкнуть, перекинулся тут и там парой словечек - да, новый участковый я, да, буду порядок наблюдать. Около водочного ларька группка парней стояла - присмотрелся к ним, стараясь запомнить, потому как почти не сомневался, что многие моими клиентами окажутся. Один из них, заметив мой пристальный взгляд, рванулся даже ко мне, вроде как угрожающе - чего, мол, выпялился, - но второй схватил его за рукав, тихо зашептал что-то, и тот успокоился. Видно, дружок его уже успел пронюхать, кто я такой, и знал, что пялиться и присматриваться - моя обязанность.

Тоже странно - вроде и безлюдно почти на улицах, и мало с кем я поговорить успел, а уже все вокруг знают, кто я такой, словно я - камень, брошенный в воду, и от меня расходящейся рябью бежит этакое шу-шу-шу; и ощутил я, как же здесь жизнь взаимосвязана и замкнута на себя и таится посторонних. А я - словно чужеродное тело, заноза какая-нибудь, попавшая в палец, и вокруг меня образуется волдырек, предупреждая весь организм о моем вторжении и защищая его от меня. По всем клеточкам, нервам и артериям весть бежит - но мне, занозе, никогда тем же путем не пройти и не перехватить весточку. Волдырек, припухлость, что потом отторгнет меня вместе с капелькой гноя.

То, о чем, в общем, и Творогов говорил - что я зубы обломаю, пока узнаю всем здесь известное. Даже не заговор молчания, что-то еще похлеще.

Я вернулся в участок - в конторское помещеньице, расположенное в небольшом отдельном домике. Те несколько дней, что прошли между смертью моего предшественника и моим прибытием, здесь пара солдат дежурила. И армейскому патрулю поручено было совершать обходы. Патруль - это пять человек - должен был оставаться со мной до тех пор, пока постоянный милицейский штат не сложится. Впрочем, и отозвать их могли в любой момент. Людей не хватало, и где-нибудь они могли еще больше понадобиться.

Я открыл сейф и вытащил ворох всяких служебных бумаг, которые только начал просматривать накануне, заступив на должность. Сейчас меня больше всего интересовали записи и рапорта, связанные с убийствами. Проглядев бумаги, я нашел то, что мне надо, - и журнал записи происшествий, и кой-какие доклады. Просмотрев журнал, я выяснил вот что:

5 декабря 1945 года. Хулиганское проникновение на территорию конезавода и убийство трех лошадей.

7 декабря 1945 года. Один из работников конезавода, Викторов Степан Артемьевич, согласился подрабатывать по совместительству ночным сторожем и был зверски убит в ту же ночь. Раны нанесены в области шеи колющими и рвущими предметами. Лежал у самого входа в конюшню, возле своего стула; к стулу было прислонено ружье, которым сторож так и не воспользовался. Осмотр места происшествия дополнительных улик не дал. Прибыла следственная бригада московского областного управления. Дальше вполне казенным языком излагался тот факт, что бригада уехала несолоно хлебавши.

2 января 1946 года. Обнаружен на дороге труп Занюка Егора Панкратьевича, тридцати восьми лет, с рваными ранами в области горла. Как выяснилось, в новогоднюю ночь, приблизительно около двух, Занюк вышел из дому, поскольку собирался догулять остаток ночи не в семье, а со своими друзьями, жившими по другую сторону железной дороги, в деревне Митрохино. Когда он не вернулся домой ни на следующее утро, ни к вечеру, жена особенно не встревожилась, поскольку с ним случалось загулять. Сказала, что задаст ему, когда он домой вернется. Рано утром на труп наткнулась старушка, шедшая на станцию, - направлялась на московский рынок продавать молоко. Труп был полузасыпан снегом, и вообще обильный снегопад, последовавший уже после убийства, уничтожил все возможные следы. Имя старушки я выписал.

16 января 1946 года. Приблизительно в 8 часов вечера школьники прибежали с дальнего пруда, где катались на коньках, с криком, что «Ваньку Брагина оборотень съел!» Взрослые кинулись туда, извлекли тело школьника из-под проломившегося льда. Причиной смерти был явно несчастный случай. Но школьники продолжали утверждать, что Ивана Брагина под лед утащил оборотень, в доказательство указывая на то, что можно было принять за две ранки на шее. К сожалению, взрослое население проявило себя не сознательней школьников, и слухи об упыре быстро распространились по всей ближней округе.