По ту сторону вселенной

А Лоор думал сейчас, что Космополис будет для орбитян не временным домом, а постоянным и единственным пристанищем. К Геме он питал чувство, похожее на ненависть. Возвратившись туда, человечество непременно пойдет по прежнему пути. Снова начнутся войны, научный прогресс будет готовить почву для новой катастрофы. Такова закономерность развития. И только он, Лоор, может спасти людей, не допустить повторения постигшей их в недавнем прошлом беды.

Лоор был искренен в своих рассуждениях. В них не оставалось места для компромисса. Но убежденность в пагубной роли технического прогресса не мешала главному архитектору пользоваться его плодами. Помощь «призраков» оказалась кстати, без нее невозможно было бы создать Космополис.

«Однако теперь нужно остановиться. Ограничиться тем, что есть, — рассуждал Лоор. — Здание построено. Оно совершенно. И никаких изменений. Система должна быть замкнутой. С простым, а не расширенным воспроизводством. Каждое новое поколение будет слепком с предыдущего. Спираль развития необходимо превратить в круг. Такова моя миссия, мое великое предназначение. Что может быть устойчивее круга? Круг — символ вечности, его начало и конец едины…» Невдалеке от архитектора так же молча стояла Инта. Для нее предстоящее событие было связано с иными ассоциациями. Мысленно она перенеслась на Гему, где Кей, в роли ответственного представителя орбитян, принимал очередной космолет.

С профессией пилота ему пришлось расстаться, хотя и помимо воли: корабли новой серии были беспилотными, вернее, ими управляли «призраки», которым не угрожали превратности челночных рейсов.

Еще год назад Кей поставил бы здесь знак равенства, он не считал тогда «призраков» людьми, видел в них доведенные до абсурдного совершенства электронные машины. Но после гибели и «воскрешения» Горна что-то перевернулось в душе, возникло теплое, чуть ли не братское, чувство к «призракам». И неудивительно: им, и никому другому, он был обязан жизнью. К тому же, общаясь с Горном, он не замечал перемен в его характере и поведении. При самом пристрастном и скрупулезном сравнении живого Горна, каким тот сохранился в памяти, с Горном-»призраком», — а на первых порах Кей только этим и занимался — нельзя было обнаружить разницы. Та же личность, та же воля, то же благородство. Только не обнимешь, не пожмешь руку…

Функции Кея на Геме скорее носили символический, процессуальный характер, чем вызывались необходимостью: сооружаемые «призраками» корабли отличало отменное качество.

«Адмиралом» космофлота, в котором насчитывалось уже восемь единиц, стал Горн, его ближайшим помощником — Сарп, признавший главенство бывшего орбитянина без колебаний и обиды. А главным инженером космической верфи был Зур, управлявший армией промышленных роботов и манипуляторов. … Среди собравшихся на пандусах орбитян не было и Корлиса. Но, пожалуй, именно он встречал девяносто шестую в наиболее точном смысле слова. Главный диспетчер находился на командном пункте, руководя процессом наведения станции «на себя». Вот он, виртуозно манипулируя верньером, совместил ось космического модуля с центром экрана, выключил маневровый двигатель и уравнял скорости. Последняя из станций медленно подплыла к Космополису и уткнулась в приготовленный для нее стыковочный узел…

Инта ощутила мягкий, но глубокий толчок и едва удержалась на ногах.

«Стыковка!» — поняла она. В переговорном устройстве послышались ликующие голоса. На душе стало легко и торжественно. Даже отсутствие Кея не могло омрачить радость. Сбывалось то, ради чего они рисковали жизнью в джунглях Гемы, а перед этим во время непредсказуемого спуска с орбиты.

Лишь космокурьеры не испытывали ликования. Пристыковка станции означала конец их профессии, которая совсем недавно считалась самой почетной, сейчас же изжила себя. А без долгих, изматывающих, но и приносящих ни с чем не сравнимое удовлетворение полетов в космос не представлял себя ни один из этих мужественных людей.

Инта сочувствовала им всей душой. Шевельнулась пугающая мысль: «А не случится ли такое с Кеем?» Она отогнала ее с негодованием, но беспокойство не проходило. Как-то незаметно, исподволь, Лоор отодвинул Кея и Корлиса на задний план, затмил.

«Неужели я ревную?» — одернула себя Инта.

Нет, нельзя быть несправедливой к Лоору. То, что он сделал для орбитян, трудно переоценить.

В это время главный архитектор, стоявший со скрещенными на груди руками, точно застывшая в бронзе статуя, шевельнулся и шагнул к Инте. Сквозь стекло шлема было видно, как раскраснелось его обычно бледное лицо.

— Поздравляю, Лоор! — ступила навстречу Инта. — Сегодня ваш день!

— Почему только сегодня? — отрывисто проговорил главный архитектор.

В шлемофоне отдавалось его учащенное дыхание.

«Волнуется», — подумала Инта.

— Этот день для вас особенный. Впрочем, для всех нас тоже.

— Он уже прошел, и я смотрю в будущее.

— Понимаю. Вы всеми помыслами на Геме: проектируете города, в которых нам предстоит жить!