По ту сторону вселенной

Увидишь, многие последуют нашему примеру.

— И возникнет новая проблема, не так ли? Вот и выходит, что я опять окажусь возмутителем спокойствия. Хлопотно тебе будет со мной, не пожалеешь?

— Побольше бы таких хлопот. Да… Спрашиваешь, не пожалею ли? Хотел бы ответить, что никогда ни о чем не жалел. И поймал себя на том, что это не так. Жалею о годах, прожитых без тебя. Как нелепо я их растратил! Был слеп.

Радовался тому, чего надо было страшиться, и, наоборот, страшился того, чему надо было радоваться. Потерянные годы!

— Неправда, — возразила Джонамо. — Эти годы не потеряны тобой. Они сформировали тебя таким, каков ты теперь. Мне было бы обидно узнать, что перелом в твоем мировоззрении хоть чуточку предопределен любовью ко мне.

— Так или иначе, но вы со Стромом раскрыли мне глаза. Спасибо вам обоим!

— Полно, милый! Не преувеличивай нашу роль. Не мы, так другие сделали бы то же самое. Да ты и без посторонней помощи пришел бы к нынешнему пониманию того, что необходимо обществу. Не могло ведь так продолжаться, верно?

— Не знаю, — честно признался Ктор.

— Ты думаешь, отчего люди охотно пошли за нами? Просто назрела такая необходимость. Это как лавина: покой, неподвижность, казалось бы, вечная застылость, но вот толчок, порой слабый, едва заметный, и громада приходит в движение, набирает скорость, рушится.

— Рушится… — повторил Ктор. — А я боялся любой ломки. Твоя лавина снилась мне по ночам, и я вскакивал в холодном поту, спеша преградить ей дорогу.

— Ну а теперь?

— Теперь я сам несусь в голове лавины, и дух захватывает от восторга.

Только бы не отстать и не стать тормозом… Но отвлечемся от глобальных проблем! Поговорим о нашей будущей вилле. Как ты ее представляешь?

— Она у меня словно перед глазами, — мечтательно проговорила Джонамо. — Сквозь широкие окна в нее проникает лес и как бы продолжается в деревянных сводах… Что ты на меня так смотришь? Уж не осуждаешь ли за эту маленькую слабость?

— Я? Осуждаю? — поразился Ктор. — Как ты могла подумать?

— Мне так хочется немного счастья! Почувствовать себя просто женщиной, капельку взбалмошной, чуточку глупенькой… Ощутить в тебе опору.

— Не представляю тебя ни взбалмошной, ни… Прости, язык не поворачивается!

А вот опорой… Был бы счастлив!

— Тогда слушай дальше, — благодарно улыбнулась Джонамо. — Под окнами грубо отесанные плиты черного мрамора. Вот мы входим в просторный вестибюль. Пол покрыт красноватыми керамитовыми пластинками. Ступени из белого илонита ведут в жилые комнаты. Рояль мы поставим в музыкальном салоне на втором этаже. Ты не против? О звукоизоляции не беспокойся! А твой кабинет…

— С большим камином…

— На нем будут мраморные выступы, чуть выше уровня пола…

— Я закурю старинную трубку…

— Ты разве куришь?

— Нет, конечно. Но одну трубку обязательно выкурю. Протяну ноги к теплу, буду пускать кольца дыма и думать…

— А я сяду рядом и стану на тебя смотреть…

— Милая моя Джонамо, ты так хорошо все представила! Остается задать программу компьютерам и сделать заказ по информу.

— Хорошо было бы построить наше жилище самим, — загорелась было Джонамо, но тотчас одернула себя со вздохом. — Хотя о чем я! Разве есть у нас на это время… Грежу с открытыми глазами!

— Было бы совсем неплохо. Но ты права, не получится. Жаль. Я не прочь сделать что-либо своими руками. А едва ли смог бы. Мы гордились тем, что отказались от физического труда, передали его роботам. Теперь вижу: и это было ошибкой! Электронные массажеры, стимуляторы мышц, тренажные автоматы избавили нас от гиподинамии, но приглушили потребность трудиться в поте лица, заложенную в человеке природой…

Свадьбу решили отпраздновать скромно. Были приглашены лишь немногочисленные друзья. Роль распорядительницы взяла на себя Энн. Ей помогал неожиданно объявившийся Игин.

— Узнал о вашей свадьбе, взял и прилетел, — так объяснил он свое внезапное появление.

— Да мы же не сообщили на Утопию, — удивилась Джонамо. — Хитрите вы что-то, Игин.

— Не рады старому другу? — обиженно фыркнул управитель.

— Ну что вы!

— Ладно уж… А я вам подарок привез. Вот, держите.

— Какая прелесть! — воскликнула Джонамо, разглядывая изящную статуэтку из бронзы. — Откуда она у вас?

— Сам сделал, — с гордостью сказал Игин.

— Не может быть!

— Выходит, может.

Со смешанным чувством восхищения и светлой грусти рассматривала Джонамо фигурку астронавта в скафандре, но без шлема. Подарок был с тайным смыслом:

«Не забывай того, кого больше нет». А она и так не смогла бы забыть, даже если бы пожелала это сделать.

Игин помог обустроить новый дом. Роботы воплотили замысел Джонамо с безукоризненной точностью. Но он кое-где заменил облицовку, переставил мебель, подправил отдельные детали, и в доме стало уютнее. Джонамо показалось, будто она прожила здесь многие годы.

— То, что у вас золотые руки, я знала. Но вы еще и художественная натура!

Сколько лет скрывали, не стыдно?