Остаться и в ветреной галерееСмотреть как закат меж колонн алеет,Как день тускнеет и прячет краски,Потом созвездия снимают маски.В цикадном звоне, кругла, полнаНа небосклоне взошла луна,Рябит дорожку на глади прудаИ сердце просит поверить в чудо.
Насилие
Так привычно сжавшись в комок говорю: «Я знаю,Что когда-нибудь в этом мире не будет боли.»Вера – светлое чувство, которому доверяю,На просторах чьей-то большой безнаказанной воли.Так привычно сжимаясь в комок, боль не боль, лишь фаза,Раз за разом, цикл давно стабилен.Так привычно сходя на шёпот, роняя фразы:«Только пожалуйста, только не надо сильно»Тихо твердя: «Пожалуйста! Видят дети!»Срываясь с шепота в сип, прикрывая зубы,Голову пряча, порою моля о смерти,Но дети… и это было бы глупо.Привычным жестом солоноватый привкусСмывая с губ, замазывая фингалы:«Наверно мне это за что-то дано на дороге жизни»А чтоб подняться с колен, так этого не угадала…
Сказка рассказанная у пруда
Используя на повестке дняскупые фрески от бытия,Отрезки от языков огня…«На длинной леске ползёт змея!»Ну что ты, вовсе не змий, но червь,Он на работе и верь не верь,Но на исходе откроет дверьКуда полгода не ходит твердь.Там кашалоты на поводкеИ чудный замок чуть вдалеке,Искрятся скаты и в грозной мглеТаится Сумрак на самом дне.Вот наподобии птичьих стайПлывёт навстречу червю минтай.Мурена прячется меж камней,Но мы не будем писать о ней.Наш червь наткнулся на камбалу.Так, кто тут выкрикнул: «Караул»?Да, пусть поймается на червяУклейка, так ведь зато моя,А что фантазии через крайНаверно в том виноват минтай,А может скаты, а может… я,А может сказка и не моя,А тихий ветер мне нашептал,Что он увидел я рассказал.Лишь затаишься и слышишь… вот,О сказках ветер опять поёт.
Не ёрзай
Наш мир не приспособлен для детей.Сиди. Молчи. Стой. Не крутись. Не ёрзай.Вот вырастешь… А знаешь, будет поздноДля беззаботных радостных затей.Тогда придётся бегать, бегать, бегать.Работа-дом-работа, снова дом.И повторять, как мама, то и дело:Отстань, молчи, не ёрзай, всё потом.