По ту сторону зеленой сетки (СИ)

— Какой крестик? — не понял Дима.

— Олег как только подтянулся к движению то и дело повторял мне, что, если с ним что-то случится, он хочет, чтобы его часы стали моими, а нательный крестик — твоим. Крест — единственное, что у него осталось от родителей. Черт возьми, как будто накликал!

Лесков судорожно сглотнул. Какое-то время ему казалось, что пустота немного отступила, сдалась, обожженная коньяком и встречей со старым другом, но слова о крестике Олега внезапно вернули ее с новой силой. Сейчас Дима решил поступать так, как этого желал Иван, то есть следовать за ним, пытаться выяснить новые подробности смерти Олега. Но вечером, около шести тридцати, Лесков оставит своего друга в кофейне неподалеку от гостиницы «Украина». Именно в ней находился ресторан, который собирался посетить Бранн.

Позже Иван будет слабо помнить о том, что с ним случилось. Он, словно загипнотизированный, закажет себе сначала одну чашку кофе, затем вторую. Все это будет происходить на автомате, поэтому он даже не будет отвлекаться на телефонные звонки от Бритоголового и Миланы. Просто будет смотреть в окно на проезжающие мимо автомобили и ждать, когда Лесков вернется за ним.

Глава V

Ожидание всегда давалось Дмитрию тяжело, и особенно остро это чувствовалось сейчас. Нервы были на пределе, а сердце колотилось так сильно, что, казалось, его стук слышали все прохожие. Лесков понимал, что с минуты на минуту он ввяжется во что-то такое, отчего потом невозможно будет просто отмахнуться. Это как погрузиться по шею в трясину и затем пытаться убедить себя, что купаешься в прозрачной речке. Если нет троса или того, кто тебя вытащит, ты пропал.

Дмитрий вошел в гостиницу «Украина» около пятнадцати минут восьмого. Он видел, как через главный вход в здание заходил Бранн, но преследовать его не торопился. Мужчина действительно был не один — его сопровождала высокая стройная блондинка в бежевом пальто. Она бросила снисходительный взгляд на швейцара, открывшего им двери, а затем первой гордо прошла внутрь.

Оказавшись в ресторане, Киву и его спутница заняли один из лучших столиков и принялись изучать меню. Несмотря на то, что девушка была русской, разговаривали эти двое исключительно по-французски. Блондинка явно гордилась мужчиной, напротив которого сейчас сидела, поэтому то и дело окидывала взглядом ресторан, надеясь увидеть кого-то из знакомых. И еще больше надеясь, что кто-то увидит здесь ее.

— Где ты планируешь встречать Новый Год? — поинтересовалась она, после чего якобы невзначай добавила: — У меня много предложений, но я пока не определилась. Наверное, буду скучать где-нибудь в Швейцарии.

— Эмилия, — мягко произнес Бранн. — Мои праздники из года в год протекают совершенно одинаково. Бутылка красного вина, легкая закуска и какое-нибудь старое кино. Для меня эти дни единственные, когда я по-настоящему могу отдохнуть от людей.

— На мой взгляд, Новый Год — семейный праздник. Если хочешь, ты всегда можешь присоединиться ко мне. Ты ведь знаешь, я… очень ценю наши отношения.

Бранн пропустил это признание мимо ушей. Он ограничился очередной улыбкой, достаточно теплой, чтобы поверить в ее искренность, но при этом прохладной, чтобы девушка не обольщалась. Эмилия была его преподавателем французского уже почти полтора года, но сблизиться с ним так, как она на это рассчитывала, до сих пор не получалось. В какой-то момент бедняжка даже разорвала перспективные отношения с крупным банкиром, надеясь, что Бранн мигом займет его место. Но миллионер не торопился.

Сейчас Киву с долей иронии заметил, как Эмилия смерила взглядом молоденькую официантку, пока он делал заказ. В глазах красавицы жирным шрифтом читалось определение «убогая», и то, что девушка это чувствует, особенно ее забавляло.

— Почему люди не стремятся добиться успеха, а довольствуются только той ролью, которую отвела им судьба? — философски произнесла Эмилия, когда официантка удалилась. То, что она сама родилась в обеспеченной семье, девушка не считала серьезным подспорьем. Она любила рассказывать о том, что всего добилась с нуля, однако это не совсем так. Родители Эмилии жили в Монако, а их дочь отправилась покорять Москву, имея при себе внушительную сумму денег и, конечно же, связи.

— Не все люди довольствуются отведенной ролью, — Бранн вежливо улыбнулся. — Кто-то становится сценаристом и переписывает судьбу под себя. Вот только… Чтобы начать ее переписывать, нужны как минимум чернила, которых у большинства людей на этой планете катастрофически не хватает.