По ту сторону жалости (СИ)

Когда выбрался на сплошной массив нормальной земли, без примеси черноты, солнце уже клонилось к закату, следовало позаботиться о ночлеге. К счастью местность, куда я попал, изобиловала достаточно высокими и тенистыми зарослями терновника, ветви которого сгибались до самой земли под тяжестью крупных черных ягод.

Забурившись в ближайший куст, стал набивать пузо кисло-сладким терновником, обдирая его с веток обеими руками и горстями отправляя в рот. Я глотал ягоды практически не жуя, вместе с косточками, только сдавливал зубами, чтобы ощутить на языке вкус замечательного сока.

Долгое путешествие по черноте притупило мою осторожность. И я далеко не сразу услышал голодное урчание стаи, привлеченной треском неосмотрительно громко ломаемых веток.

Заметил тварей, лишь когда самая шустрая атаковала, пытаясь через куст дотянуться до моей спины.

Глава 31

Глава 31, в которой я убиваю множество тварей и, вместо награды, получаю роковой привет

Дотянулся бегун самым кончиком когтей, и всю силу удара приняла на себя плотная ткань разгрузки.

С дырой на спине, но, к счастью, не на шкуре, выскочил из куста с безопасной стороны, одновременно вытаскивая пистолет и вскидывая винтовку – пальцы на левой за двухдневное путешествие по черноте полностью отросли, и совладать с двумя стволами получилось без проблем.

Первой пулей, в лобешник, угомонил застрявшего в кустах урода. И, пятясь назад, зачастил по обегающим куст тварям с обеих рук, как в вестерне.

Огнестрелом упокоил восьмерых бегунов и троих лотерейщиков. Дальше в обоймах кончились патроны, времени на перезарядку не было, пришлось отбросить пистолет с винтовкой в сторону и, с выхваченными из инвентаря Шпорой и мачете, сойтись с остатком стаи врукопашную.

С пятью бегунами и двумя лотерейщиками разделался на удивление легко, даже без активации Дара. Видимо сказался бурный рост показателей и характеристик последних дней.

Твари, несмотря на все свое проворство, не успевали меня достать. Вертясь юлой, я успевал одновременно отклоняться от размашистых ударов и отбивать ножом неожиданные выпады, и с ловкостью бывалого хирурга одним росчерком вскрывать бока и глотки тварей Шпорой. Ее крутящийся шипастый диск, благодаря модификаторам, превратился в невероятно убойную штуку, без проблем вскрывающую даже густо покрытую костяными бляшками дубленую шкуру лотерейщиков.

Победа над стаей, в итоге, стоила мне всего пары царапин, включая первую, практически никакую – порвавшую разгрузку на спине. Со второй мне так не повезло. Один из лотерейщиков уже завалившись с распоротым горлом в траву, лежа смог дотянулся когтистой пятерней до правой ноги. Четыре когтя увязли в плотной ткани камуфляжных штанов, но один, зараза, дотянулся-таки до икры. Рана вышла не глубокая, не пришлось даже зашивать, обошелся нашлепкой пластыря.

Бой, не смотря на скоротечность – от наскока первого бегуна до упокоения последнего лотерейщика прошло меньше трех минут – до донышка выпил все остатки сил. Из-за дикой усталости не смог даже выпотрошить споровики всех поверженных тварей, отграничившись лишь последним лотерейщиком, из которого выгреб пять споранов и желтую горошину.

Один из добытых споранов тут же сунул за щеку, невольно хмыкнув над своей былой брезгливостью, за время странствий по кластерам Континента где-то бесследно сгинувшей. Да, я по сути только что вкусил плоти еще не остывшего врага, совсем недавно, возможно, тоже бывшего человеком. Но, за неимением живца, рассасываемый во рту споран был единственным способом остановить снижение шкалы Спорового баланса, обнуление которой лишало меня львиной доли сил и возможностей. Потому все эти беспонтовые заморочки о притянутом за уши каннибализме здесь и сейчас были совершенно не в кассу. Попав сюда, в оживший кошмар с толпами реальных чудовищ, оказываешься по ту сторону жалости. Нормы и морали Цивилизации на Континенте – пустой звук. Здесь свои законы и порядки. И все без исключения иммунные следуют основополагающему принципу Стикса – принципу выживаемости.

Со спораном во рту жить стало значительно легче. Я отыскал в траве пистолет с винтовкой, поменял в них обоймы и, удалившись на полсотни шагов от смердящих трупов тварей, вломился в очередной кустарник.

Какое-то время снова набивал пузо сочными ягодами терновника, разумеется, предварительно убрав споран изо рта в карман разгрузки. И засим замечательным процессом не заметил, как заснул.

Проснулся словно от толчка. На востоке только-только зарозовело небо, вокруг царил серый предрассветный полумрак.

Траву застилал плотный белый туман, высотой примерно по мое колено. Туман скрадывал звуки, и все же сквозь него я расслышал чье-то омерзительное чавканье.

Неподалеку кто-то завтракал. Кто-то большой и смертельно опасный.

Очень осторожно, стараясь не проронить ни звука, раздвинул ветки укрывающего меня кустарника, и от души про себя выматерился, увидев в опасной близости троицу крайне неприятных соседей.