По ту сторону жизни

Мы ежедневно осматривали их.

Проводили долгие беседы. Мейстер Виннерхорф оценивал состояние здоровья. И корректировал, если возникала подобная надобность. К счастью, возникала она весьма редко, поскольку обе группы демонстрировали отличное здоровье. Лишь однажды кто-то всерьез отравился устрицами.

Единственное, на что жаловались обе группы — чужие сны.

Они так и говорили, мол, чужие.

Но объяснить, как именно определили принадлежность сна, не могли. Они и сами терялись, стоило начать задавать вопросы. Лишь твердили, мол, сон чужой. Не кошмары, отнюдь. Не некие важные, несущие скрытый смысл видения. Но просто лишь сны. Порой их и содержание люди затруднялись пересказать, иные и не помнили, но меж тем пребывали в твердой убежденности, что сны чужие.

Впрочем, поскольку никто из обеих групп сим фактом не встревожился, — снотворные избавляли и от снов, и от неловкости по пробуждении, в которой мне призналась М., женщина пожилого возраста, решившаяся на эксперимент из желания помочь внукам, — мы сочли подобное побочное действие вполне допустимым.

Почему мне все это не нравится?

Наверное, потому, что если бы их чудесный эксперимент увенчался успехом, листок бы не спрятали в древней книге. Отнюдь.

Секрет или нет, но род бы получил награду. Признание. И высочайшую благодарность, пользы от которой немного, но вот к положению она бы обязывала. Да и Империю ждали бы перемены, пусть сперва незаметные, но…

Все было тихо. Обыкновенно. И статистика рождения одаренных не изменилась, как и не возникали случаи удивительного исчезновения дара…

Я посмотрела на окно. Ночь. Снег. Небо, что разодранная подушка, из которой сыплется мокрый свалявшийся пух. Он грязен и неприятен даже издали, а еще пахнет дурно. И я заставляю себя вернуться к листку.

Свекор готовил отчет для высочайшей комиссии. Он был счастлив, он был уверен, что совершил открытие, которое увековечит его имя в веках.

Вот, значит, в чем дело.

У всех нас есть маленькие слабости. Я вот к деньгам неравнодушна, если не сказать больше, а дедушке славы не хватало. В веках.

И всенепременно в учебники войти. Без этого и жизнь не мила, а… остальное не важно.

Интересно, я тоже такой стану? Со временем? Буду готова за определенную сумму убить, продать… впрочем, я и сейчас готова, не стоит кокетничать. Просто сумма должна быть такой, чтобы окупить все, включая душевные терзания.

Плохо?

Отвратительно даже… в монастырь, что ли, съездить, помолиться? Или не поймут-с?

ГЛАВА 44

Мой супруг, кажется, поддался его настроению и всерьез размышлял над тем, стоит ли соглашаться, если ему предложат возглавить кафедру некромантии при императорской Академии. Даже я, кажется, вздохнула с немалым облегчением.

Ведь если у нас получилось, то все не зря?

Она это у меня спрашивает?

Ах, матушка… жаль, тогда я была слишком мала и несведуща в коронных делах, иначе высказалась бы… определенно высказалась бы.