По ту сторону

— Но я больше плакать о ней не буду. Вова прав: она не должна была так поступить! Она не верила в свой народ, в свою Родину… Мы так хотели ей помочь, а она нас сторонилась. Всё одна и одна… Разве мы хуже её? — Шура вскинула голову, и глаза её сверкнули. — Разве нам легче, чем ей? Как она посмела сдаться? У нас есть сильная и прекрасная Родина. Разве она нас оставит в неволе? Нас и в семье, и в школе учили не только ненавидеть врагов, но и бороться с ними, смело, дружно. — Шура провела рукой по лбу. — А для Ани в книжках было одно, а на деле совсем другое. Конечно, Аня была слабая духом, изнеженная. Дома она всё за мамину юбку пряталась… Конечно, фашисты её довели до такого несчастья. Но и она сама была виновата, что дала себя победить.

Шура села, смущённая такой длинной речью.

— Павка Корчагин, — сказал Вова, — тоже был сначала одинок и тоже жил среди оккупантов, помните? Но он не побоялся выкрасть у врага пистолет, чтобы бороться, и товарищей себе верных нашёл. Значит, и мы можем, как он…

— Так давайте же решим, что мы будем делать? — нетерпеливо перебил его Жора.

— Скоро наш великий праздник. По-моему, мы должны сделать подарок товарищу Павлову и всем пленным, — предложил Костя. — Для начала надо им табак передать, который Жорка достал.

— А главное, ножницы раздобыть надо, большие ножницы! Павлов очень просил, — поддержал Костю Вова; теперь он уже знал, зачем нужны пленным ножницы, но пока Павлов велел хранить это в тайне…

Юра, еле сдерживая кашель, приподнялся на постели:

— Письмо надо им к празднику написать! Такое письмо, чтоб они знали, что мы, советские ребята, помним в этот день о Родине и о великом празднике.

С этим предложением все согласились:

— Обязательно надо написать!

— И ножницы хоть из-под земли достать, — прибавил Жора.

Шура и Люся, пошептавшись, пообещали, что они раздобудут ножницы в хозяйском доме и постараются хоть понемножку утаивать на кухне продукты для пленных.

— Если попадётесь — всё пропало: убьют, — предупредил их Вова.

Но это не испугало девочек. Они понимали: задание Вовы — это задание Павлова, старшего товарища-коммуниста.

«Прощай, Юра»!

С трепетным волнением ждали ребята день великого праздника 7 Ноября. Они знали и помнили этот день как самый светлый и радостный в их жизни. И теперь, далеко от Родины, оторванные от неё насильно и увезённые в фашистское рабство, Вова и его товарищи, несмотря на голод, усталость и бесправие, готовились встретить праздник не так, как встречали и провожали обычные дни и недели в неволе.

Накануне, когда они тайно собрались на голубятне, Вова поздравил товарищей с наступлением великого праздника и заявил, что седьмого ноября каждый из них должен вспомнить Родину, дом, свою школу, близких друзей и родных.

— Пусть мы далеко от них, от родной страны, но мы мысленно должны быть с ними, с нашим народом, который борется против фашистских извергов и обязательно победит. Да здравствует наша любимая и далёкая Родина! — закончил своё приветствие Вова.

Сбор был коротким, без речей, но даже небольшое выступление Вовы вселило в сердца ребят уверенность, что наступит тот день, когда они будут свободны и вернутся на Родину.

Ещё задолго до праздника Вова ночами, когда все засыпали, садился к окну и готовил поздравления каждому товарищу отдельно. Девочки достали ему хорошей белой бумаги и три цветных карандаша. Бумага была нарезана ровными частями величиной в половину листа школьной тетради. На каждом листке Вова написал печатными буквами, старательно выведенными красным карандашом: «Поздравляю с праздником Великого Октября и желаю сил, здоровья и уверенности в победе нашей Родины». Внизу чёрным карандашом в яркой рамочке было написано: «Прочти и уничтожь»…

На обратной стороне поздравления был нарисован товарищ Сталин и картинки, изображающее героическую борьбу Красной Армии. На одном поздравлении нарисован танк, на другом — пушка, на третьем — красноармеец с винтовкой. Рисунки были неумелы, но выразительны, — они отображали борьбу защитников Родины.

Утром Вова лично вручил каждому поздравление. Это было неожиданным для ребят и очень обрадовало каждого. Только Юра был безразличен.

Собираясь на работу, ребята увидели, что Юра уже не может встать. Он окончательно ослаб и был очень болен.

За последнюю неделю Юра очень похудел и начал кашлять кровью. Жора приносил ему молоко, Люся и Шура ухитрялись припрятать что-нибудь вкусное, но ничто не помогало. Юру то бил озноб, то поднималась такая температура, что он метался, как в огне. Дни Юры были сочтены он таял день ото дня, и это хорошо понимали все, но помочь никто не мог.

Обозлённая Эльза Карловна набрасывалась на ребят обзывала их мерзавцами и ворами и требовала работать за семерых. Лунатик усилил слежку по ночам, стал сам проверять приготовление пищи для ребят, и без того скудной и противной.

Убедившись, что пятеро истощённых ребят не могут справиться со всей работой, как их ни истязай, фрау Эйзен решила отвезти Юру обратно в лагерь и, вместо него и погибшей Ани, получить от Штейнера новых подростков.