По твоим следам

Заря протяжно выдохнула, ее пальцы нырнули под его одежду. Наверное, девочка и сама не помнила, как пыталась стащить с Тима рубашку. Пришлось помогать ей. Одним рывком мужчина избавился от мешавших тряпок, для этого пришлось отстраниться. А вот глаза жадно пожирали удивительную и соблазнительную картинку. Строгая юбка сбилась до пояса, обнажив бедра и трусики. Блузка уже без мелких пуговиц, который Тим сорвал, не заметив. А взгляд … Тихомир утонул в этой тягучей карамели.

Не сумев подавить рычание, клокочущее за ребрами, Тим навис над Зарей. Ртом приник к тонкому кружеву белья, лаская тугие вершинки сосков. А пальцами подцепил ткань трусиков.

Заря вновь протяжно выдохнула, со стоном и полувскриком, когда ощутила первое прикосновение там.

— Все хорошо…, — урчал Тихомир, успокаивая смущенную, но такую отзывчивую малышку.

А взгляд намертво прилип к разведенным бедрам. Одной рукой мужчина освободил от белья идеальную грудь, а второй настойчиво раздвинул розовые влажные лепестки. Хотелось приникнуть к ним ртом, заставить Зарю кричать от удовольствия, но Тим решил не спешить. И это решение убивало его контроль.

Вольнов Тихомир никогда прежде не замечал за собой такого отчаянного желания доставить партнерше удовольствие. Как правило его любовницы-хищницы готовы были удовлетворить любые его желания. Сам Вольнов не очень считался с их чувствами, гнался за собственной разрядкой. И уж точно никогда не стремился изучить женское тело ртом.

Но с Заретой все было иначе. С ней он не спешил с собственным удовольствием, гораздо острее получал наслаждение, видя, как его девочка тает в его руках.

Аромат Зари стал еще глубже, тягучее, разливался на языке сладким нектаром. А волк урчал в предвкушении, но и не пытался вырваться наружу, оставлял право первенства Тихомиру-человеку.

Зарете казалось, что она летит в бездну. Воздуха не хватало, голова кружилась, а все тело плавилось от настойчивых, нежных поглаживаний там, где сосредоточились все самые чувствительные точки.

Девушка и сама не замечала, как загребает пальцами темные пряди волос, как гладит широкие плечи, шею, затылок. И вдруг Тихомир замер, и только тяжелое рваное дыхание опаляло внутреннюю сторону ее, Зари, бедра.

С трудом приподняв тяжелые веки, Заря не сразу поняла, что делает Тим. Попала в плен его обжигающих теплом и страстью глаз. И теперь уже не только горело ее тело, кажется, душа Зареты Иртановой пропиталась той нежностью, что дарил ей Тихомир.

— Ты что… Нет! — попыталась возразить Заря, но тут же ее возглас утонул в громко вскрике удовольствия.

Заря даже не слышала, а чувствовала урчание Тима. Даже боялась представить, обличить в слова, что именно этот властный мужчина делает там, устроившись меж ее разведенных бедер. Слишком порочными и откровенными были его действия. И Заря не нашла в себе силы, чтобы как-то его остановить. Их хватило только на стоны удовольствия.

Тим дышал рвано, и с каждым сделанным вдохом рот наполнял дивный вкус Зари.

И ведь имя у нее замечательное, удивительное… Заря, Зоренька… Она показала ему совершенно другой мир, озарила своим светом его мрачную, жестокую жизнь. Подарила ему волка, сама того не зная. Делала сильнее, и в то же время, слабее. Но слабость совсем не пугала Вольнова. Его пугали мысли о другом. Что будет, если Судьба или Великая Праматерь решат отобрать у него Зарю? Он не мог думать об этом дальше, волк в негодовании рявкнул, будто приводя его, Тима, в чувства.

А девочка стонала и извивалась в его руках, пыталась вывернуться и в то же время, притягивала его голову все ближе.

А он все настойчивее обводил языком каждый миллиметр нежной кожи, вырисовывал затейливые узоры на влажных лепестках, прихватывал ртом чувствительный бугорок и упивался той сладостью, что дарила ему любимая девушка, его истинная пара, его жена.

И сейчас, как никогда прежде, остро и четко, Вольнов осознал, что никому он не отдаст Зарету Вольнову, и не потому, что она — его истинная пара, дарованная высшими силами. А по той причине, что она для него — смысл жизни, сама жизнь. Пусть и знакомы они всего несколько дней, но это ничего не меняет. Как и не изменится то, что он безумно любит свою жену, любит так сильно и жадно, что никогда и не думал, будто способен на такие чувства.

А Заря прогнулась навстречу его языку, откровенным порочным поцелуям, содрогаясь в крупной дрожи удовольствия. Тим держал ее в своих руках, слизывая и отбирая все, что давала ему эта хрупкая и яркая девочка. Смаковал каждую каплю ее удовольствия и сам балансировал на грани, за которой — пропасть, манящая и удивительная.

А по спине прошла волна тепла, словно выросли крылья. И зверь вдруг взвыл, реагируя на эмоции Зари. А перед глазами — насыщенная луговая зелень, и в нос ударил запах свежей травы, орошенной чистыми каплями дождя.

Тонкие руки обвились вокруг его, Тима, шеи и потянули вверх. А следом — припухшие губы прижались к его рту в робком поцелуе со вкусом ее, Зари, страсти и удовольствия.