По учетам мура не проходят

Присутствовавшая при этом невеста моего сына Шинкевич Рита Васильевна утверждает, что похитители представились сотрудниками Московского уголовного розыска города Москвы. Никаких подтверждающих документов, ни свидетельств, ни понятых с ними не было.

Похитители моего сына одновременно с ним забрали сотовый телефон, золотые часы (подарок родителей на день рождения), техпаспорт на автомобиль, ключи от него и от квартиры и карточку выезда из паркинга.

17 октября 2000 года мой сын Алексей позвонил из города Москвы и сообщил, что он находится в изоляторе временного содержания ГУВД города Москвы, ул. Петровка, 38, и ему вменяют в вину не совершенное им преступление.

Степень виновности моего сына должен определять суд Республики Беларусь, так как мой сын является ее гражданином, а не правоохранительные органы Москвы.

Действия так называемых работников МУРа нарушают все конституционные права моего сына как гражданина Республики Беларусь. Налицо правовой беспредел по отношению к гражданину Беларуси. А самое страшное то, что данное преступление, по-видимому, совершалось с молчаливого согласия местных властей.

На основании вышеизложенного убедительно прошу Вас оказать содействие в возвращении моего сына в Республику Беларусь, так как существует реальная угроза его здоровью и жизни.

С уважением и надеждой

Пименова Л.И.

31. 10. 2000

- Знаешь что, - выслушав Татьяну, сказал я. - Это дело нужно им для того, чтобы надавить на следствие. "Или мы посадим оперов, или прекращайте дело в отношении Пименова".

- Вероятней всего, - добавила Татьяна, - они будут добиваться его экстрадиции, передаче белорусской стороне.

- Каким образом? - спросил я. - Грабил-то он здесь, в Москве. И обвинение ему предъявлено за преступление, совершенное на территории России.

- Понимаешь, - продолжала Татьяна, - они будут ссылаться на международное право, согласно которому иностранец, совершивший преступление, может быть передан для отбытия наказания на территорию своей страны.

- Ну это ведь полная ерунда, - ответил я. - Ты же понимаешь, что он и дня не просидит у себя в Белоруссии. Тут же будет освобожден.

- Андрей, я-то это понимаю и постараюсь сделать все, чтобы довести дело до конца. Чтобы его осудили здесь, в Москве, и наказание чтобы отбывал в России. Но не все в моих силах. Если Генеральная будет давить, ты понимаешь, чем это может кончиться. В лучшем случае нас уволят. В худшем... - Она сделала паузу. - В общем, понимаешь.

- Ладно, Татьян, если это даже и произойдет, то я не думаю, что он уйдет в монастырь замаливать грехи. Наверняка вернется к старому. Другого он ничего не умеет. Земля, она круглая, а значит, мы с ним еще встретимся.

Через месяц позвонила Брумель.

- Здравствуйте, Андрей Михайлович, - произнесла она, не скрывая иронии.

- Здравствуйте, Инесса Аркадьевна, - ответил я.

- Надеюсь, вы уже слышали, - продолжила она, - что Алексея переводят в Белоруссию. Документы по его экстрадиции уже согласованы в Генеральной прокуратуре. Так что видите, все в этом мире разрешимо и решается.

- Вы хотите сказать, продается, - уточнил я.

- Ну зачем же вы так, Андрей Михайлович. Вы ведь сами виноваты. У вас с Морозовой был шанс поправить, с позволения сказать, свое положение.

- Инесса Аркадьевна, - прервал я ее, - есть такие понятия, как честь, совесть. Цена их определяется не денежным эквивалентом, а поступками, действиями. Это понятия нравственные. Ну вам, думаю, этого не понять.

Прошел год. Новые дела. Командировки. В общем, все, как всегда. Татьяна довела дело до конца. Передала его в суд, которому предстояло определить степень виновности каждого из членов банды.

Пименова передали белорусскому "правосудию". По сообщению очевидцев, не успел "автозак" пересечь границу, как он пересел в "мерседес" и с братвой укатил в Минск.

Уголовное дело в отношении нас сразу после выдачи Удава Белоруссии Генеральная прокуратура прекратила.

Возвращаясь к тем событиям, я пытался дать оценку нашим действиям. Память восстанавливала события и людей, с которыми эти события были связаны.

Я все пытался понять, как могли объединиться настолько разные по характеру, воспитанию люди в одну банду.

Сергей Лихов, потомственный военный. Его дед прошел всю войну. Командовал корпусом. Отец все свою жизнь прослужил на Украине. Сам Сергей, закончив военное училище, попал служить в Подмосковье. Мы с ним долго разговаривали. Было ясно, что служба в армии для него была не просто семейной традицией, а чем-то более важным и существенным. Но революционный порыв в начале 90-х все изменил. Ничего не дав взамен, стал разрушать все, что стоит на его пути. Нескончаемые реформы, реорганизации - и в итоге нищета, которая заставила многих кадровых офицеров увольняться, приспосабливаться к новым гражданским условиям демократического преобразования. А те, кто остался, были вынуждены подрабатывать на овощных базах, товарных станциях, чтобы хоть как-то держаться на плаву. Нищета загоняла в угол. Вот тогда и подвернулся Мартынов, к тому времени трижды отсидевший за грабежи и разбои.