По вашему желанию. Возмездие

Экипаж рысью направился в сторону дворца на Броад-ин-Гхам. Подпрыгивая, как вульгарный мешок с картошкой, барон хватался за все, что попадало под руку. Прилипнув к своему кожаному сиденью, он в какой-то момент подумал было обругать своего проклятого кучера по имени Кошкарев, но вовремя вспомнил, что это один из немногих живых мертвецов, сохранивших ему верность.

Фиакр несся с огромной скоростью, из-под ног у скелетов летел снег, но, несмотря на издаваемый ими грохот, мимо проплывал застывший в своем сне город.

Где-то вдали колокола пробили три часа.

Мордайкен задумался о том, в каком расположении духа он найдет королеву. Их последняя встреча, казалось, тянулась вечность. Королева как-то неубедительно высказала удовлетворение по поводу того реального прогресса, которого достиг ее слуга. Но она должна умерить свои притязания.

«Ваше Величество, — бормотал барон, сидя на скамье фиакра, в то время как четыре волосатых скелета тормозили деревянными башмаками, чтобы вписаться в поворот, — двое из Трех Матерей уже схвачены, а вы так до конца мне и не доверяете. Нет, так не пойдет.

Ваше Величество. Я совершил невозможное. Но все равно потерпел неудачу. Теперь я предаюсь в руки вашего всемогущего правосудия».

Наверное, лучше сформулировать по-другому.

«Ваше Величество, прекрасная новость! Нам осталось захватить всего лишь одну Мать». — «Хорошая новость? Но я думала, что ты уже захватил всех трех». — «Я такого никогда не утверждал, Ваше Величество, а просто сказал вам, что у меня прекрасная новость». — «А ты можешь объяснить мне, в чем разница этих двух понятий?»

Нет, нет, нет и нет.

Определенно все будет не так просто.

Мордайкен начал скользить взглядом по старым домам Верихайгейта. Квартал выглядел пустынным; улицы покрывал пушистый снег. Вдали, словно проткнув сумрак, маячили башни Броад-ин-Гхам, казавшиеся в зимнем обрамлении такими веселыми. Барон почувствовал, как у него сжалось сердце.

Где сейчас Джон Мун?

Какие темные замыслы лелеет он в своей голове?

Все должно было так хорошо получиться.

А теперь совершенно ничего не понятно.

Ведь он влил эту звездную жидкость в кружки всем троим приятелям, разве не так?

Так, в этом нет никаких сомнений.

И он видел своими глазами, как все трое выдули свое пиво, так?

Несомненно.

По крайней мере…

Мордайкен покачал головой.

Бег фиакра явно начал замедляться. Барон подался вперед и похлопал по плечу кучера. Уродливая фигура повернула к нему лицо. Сквозь запотевшее оконное стекло Мордайкен мог различить только контуры слуги. Он отодвинул задвижку окна. Вожжи натянулись и экипаж остановился.

— Ради всех демонов ада, Кошкарев, что происходит? Почему мы не едем?

— Ничего не происходит, хозяин. Это все ваши лошади.

— Мои лошади?

— Они устали.

Барон пожал плечами. Лошади? Устали?

— Что ты мне рассказываешь? — заерзал он. — Они не могут устать, они мертвые.

— Ну тогда, наверное, с ними произошло еще что-то, хозяин.

— Еще что-то?

— Посмотрите сами.

Мордайкен высунул голову в окошко и осмотрел свой экипаж. Четыре лошади-скелета с висящими на боках лохмотьями полусгнившей плоти выгнули спины и демонстративно отказывались идти дальше.

— Что с ними такое?

— Вы хотите мое мнение, хозяин?

— Давай, не бойся.

— Они хотят того же самого, что и все прочие, хозяин.

— Того же самого? Да говори ты яснее!

— Независимости, хозяин.

Барон выкатил глаза, покачал головой и с гневом захлопнул окошко экипажа. Независимость им! Лошадям! Еще одна идея этой шлюхи Атанас!

Он открыл дверцу экипажа и вышел на дорогу. Живой мертвец, выполняющий роль кучера, сидел на козлах, вытянувшись, как жердь. Лошади стояли, подняв глаза к небу. Мордайкен подошел к одной из них и, подняв ей морду, заставил животное посмотреть себе в глаза. На самом деле, голова представляла из себя череп, лишенный плоти, на котором еще остались несколько пучков от гривы. В глубине глазниц со злостью поблескивали два красных глаза. Все это издавало жуткое зловоние.

— Ну-ка скажи мне, — попросил ее барон, — мозгов у тебя нет, но ты хочешь независимости?

Животное медленно высвободило голову и снова опустило ее. Она подняла с земли целую горсть снега и принялась жевать. Барон закрыл себе рот рукой. Его чуть было не вырвало.

— Сами — то думать не умеют, — проговорил живой мертвец, натягивая вожжи, — вот и хватаются за чужие мысли.

Мордайкен мрачно посмотрел на него.

— Сам вижу.

— Вот так-то, — вздохнул зомби и аккуратно разломал в ладони зуб. — Новые времена.

Барон повернулся в сторону города. Конечно, независимость живых мертвецов являлась частью плана: наилучший способ заставить Смерть проявиться. Вот только на деле все получилось далеко не так, как было задумано. Смерть в расставленную ловушку не попалась. А вот теперь даже его лошади требуют независимости. Это уже слишком.

Экипаж продолжал стоять посреди дороги.

Мордайкен прислонился к уличному фонарю.