По велению сердца

– Нет, все в порядке. Держался немного высокомерно и нагло, но главное, он съехал. Неважно. Вы то как, Хоуп? — Роберт был рад говорить с ней. Он часто вспоминал о ней и о том дне, когда посадил в самолет эту маленькую, хрупкую и одновременно такую бесстрашную женщину. Выбраться из самого логова, бежать в ночь, с пустыми руками — для этого требовалось изрядное мужество. Ему ли не знать!

– У меня все в порядке. — Голос у Хоуп был счастливый. Это был голос свободного человека. — Здесь такая красота, уезжать не хочется! Так бы и осталась тут навсегда!

– Представляю, как там красиво… — позавидовал Роберт.

– Очень красиво! — поддакнула Хоуп. Она обвела счастливым взором горную гряду на горизонте и пожалела, что Роберт не может увидеть эти горы. Дублин остался где то на другом краю света. И она отнюдь не стремилась очутиться там еще раз. Слишком много с ним было связано тяжелых воспоминаний. Хоуп была довольна, что нашелся покупатель на дом. По словам Роберта, покупатели согласны оставить Кэтрин с Уинфридом, и Хоуп порадовалась за стариков. Уже находясь в ашраме, она обоим отправила по письму со словами благодарности и извинениями, что уехала не простившись. До продажи особняка она продолжала платить им жалованье. — Когда вы сами уезжаете из Дублина? — поинтересовалась она. Ей нравилось говорить с Робертом. Он появился в ее жизни в такой странный момент и своими мудрыми советами фактически спас ей жизнь. Тогда, в Дублине, он сыграл для нее роль духовного наставника. При этой мысли она улыбнулась.

– Через две недели. Везу девчонок на весенние каникулы на Ямайку, а потом вернусь в Нью-Йорк и начну обустраиваться. Странно будет опять работать в Нью-Йорке. И Дублина мне будет не хватать. У вас, конечно, о нем самые тяжелые воспоминания, но мне здесь работалось хорошо. Я с этим городом почти сроднился.

– А у меня такие же ощущения тут.

– А вы когда возвращаетесь? — поинтересовался он.

– Пока не знаю. От всех заказов пока отказываюсь. Наверное, Марк на меня злится, но я домой не спешу. Может быть, летом… Сезон дождей начинается в июле. В это время здесь не так приятно находиться. Я лучше проведу его на Кейп-Коде. — Она рассказывала Роберту, что у нее там загородный дом.

– А мы летом ездим на остров Мартас-Вайнъярд. Можем приплыть к вам на катере, это же близко.

– Отлично! — Хоуп все знала о дочерях Роберта. Одна, как ее Мими, занималась танцами, другая собиралась стать врачом. Они с Робертом много говорили о детях в те несколько дней перед ее отъездом из Дублина. Сейчас казалось, ничего этого не было. Единственное, о чем она вспоминала как о чем то реально существовавшем, были первые, счастливые, месяцы их отношений с Финном. Вот уж действительно — сон, обернувшийся кошмаром. Любопытно, кто станет его следующей жертвой, будь то в Перигоре или где то еще.

Роберт пообещал сообщать ей новости о продаже дома. И через неделю пришел факс. Особняк был продан, Хоуп больше не была хозяйкой Блэкстон-хауса. Для нее это было невероятное облегчение. Последняя ниточка, связывавшая ее с Ирландией и с Финном О’Нилом, была оборвана. Она наконец свободна.

В ашраме Хоуп пробыла до конца июня. Приближался сезон дождей, и она наслаждалась последними денечками. На этот раз она путешествовала с другими гостями ашрама и открыла для себя несколько новых живописных мест. И еще она совершила водное путешествие по Гангу. Много раз совершала омовение в священных водах, дабы очистить тело и душу, и сделала множество новых выразительных фотографий и в ашраме, и на реке. И повсюду преобладали оранжевые и малиновые тона. Вот уже несколько месяцев Хоуп ходила в сари. Они были ей очень к лицу, и со своими смоляными волосами она превратилась в совершенную индианку. Здесь был ее дом. Хоуп начала грустить задолго до отъезда, а в самый последний день несколько часов провела со своим любимым свамиджи. Она словно хотела набраться от него знания и доброты впрок и увезти с собой.

– Ты еще вернешься, Хоуп, — заметил учитель. Ей и самой хотелось на это надеяться. За последние полгода она здесь полностью излечилась. Время пролетело незаметно.

Утром в день отъезда Хоуп поднялась задолго до рассвета и провела это время в молитве и медитации. Она знала, что оставляет здесь частицу своей души, но взамен приобрела много нового, открыла себя с такой стороны, о которой раньше и не подозревала. Ее учитель с самого начала был прав. Ее раны зажили, причем быстрее, чем она думала. Она снова стала собой, но сделалась сильнее и лучше, мудрее и смиреннее. Здесь она словно очистилась. Хоуп не представляла себе, как вернется в Нью-Йорк. Два месяца она собиралась провести на Кейп-Коде, прежде чем в сентябре приступить к работе.