— Да. Я же вижу — вы все еще переживаете, что не поговорили с графом начистоту. А Джо будет рад, что вы его помните, хоть и не работаете больше в их доме.
Эйслин просияла:
— Вот было бы здорово! Благодарю вас, миледи.
Марша улыбнулась.
— Я велю лакею взять ваши вещи из кареты, и пусть едет восвояси.
— Ох! — воскликнула Эйслин, густо покраснев. — Совсем забыла. Ведь я привезла вам письма. Когда мы проезжали через деревню, нас попросили захватить и доставить почту. Простите, я так волновалась, когда приехала, что оставила их на сиденье.
— Отлично, — сказала Марша, чувствуя, как непонятный страх сковывает ей сердце. Ей не терпелось получить известия из дублинских школ, но что ей делать, если одна из школ прислала ей вызов?
Марша позвонила. Явился дворецкий, и она попросила его взять из кареты почту и принести в гостиную, да заодно подать чай с пирожными. Затем обернулась к Эйслин:
— Давайте сядем. Очень интересно послушать — как рос Джо? Расскажите мне.
И они сели, и на сей раз лицо Эйслин было веселым и безмятежным. Она уже рассказала то, что должна была рассказать. Теперь можно было беседовать только о приятном.
— Что ж, начнем с самого начала. — Эйслин поудобнее устроилась на сиденье. — Я не знаю, кто была мать Джо.
Об этом Марша и сама часто думала.
— Зато я помню, — продолжала Эйслин, — как мы все были поражены, когда лорд Чедвик принес Джо в дом.
— Почему?
Эйслин отвернулась.
— Не знаю, следует ли говорить такое?
— Значит, не говорите, — мягко сказала Марша, хотя просто сгорала от любопытства. — Если вам придется раскрыть чужую тайну без ведома того человека…
— Как Маргарет — мою? — перебила Эйслин.
— Такое никогда не приводит ни к чему хорошему.
— Но в моем случае произошло как раз наоборот, — возразила Эйслин. — Хорошо, что я узнала, что лорд Чедвик простил мне ложь насчет больной сестры. И я рада, что открылась правда про меня и мистера Латтимора. Не то он мог бы обмануть еще какую-нибудь девушку из этого дома. Но вы что-то хотели сказать, миледи?
— Что тайны должны оставаться тайнами, если у вас нет дозволения их раскрыть.
Эйслин бросила взгляд в окно, затем снова на Маршу.
— Вы уверены? Даже после того, что я вам рассказала?
— Да, — усмехнулась Марша. — Так что не соблазняйте меня, не то спрошу.
Она видела, что ее ответ очень огорчил Эйслин, которая все-таки сдержалась и стала рассказывать, как Джо впервые начал ходить.
Дворецкий доставил почту. Другой слуга принес поднос с чаем.
— Простите. Одну минуту, — сказала Марша Эйслин, когда слуги вышли.
Писем было пять. От Синтии, от Дженис, от мамы. Еще письмо — о Господи! — из Дублина. И пятое — от герцога Бошана! Его печать Марша узнала сразу.
— Если не возражаете, Эйслин, я прочту пару писем. Налейте чаю для нас обеих, хорошо?
— Конечно, миледи, — чопорно сказала Эйслин.
— Спасибо. Мне один кусочек сахару и молоко, пожалуйста.
— Очень хорошо, миледи.
Пока Эйслин заботливо разливала чай, Марша прочитала письмо из Дублина. Прекрасная новость! Одна из школ приглашала ее на собеседование. Ей надлежало явиться туда в следующую пятницу, в два часа. Директриса писала, что всегда восхищалась маркизой Брэди, и ей польстило желание родной дочери леди Брэди занять должность учительницы в ее школе.
Разумеется, Марша не сможет отправиться на собеседование.
Как легко можно было бы сказать «да»! Забыть о Дункане. Остаться в Ирландии и самой строить свою жизнь. Со временем сделаться пожилой тетушкой, которая обожает навещать своих родственников, их супругов и детей.
Радоваться мирной, насыщенной трудами жизни.
Простоя, мирная жизнь? Марша может ее выбрать, но не выберет, если это будет означать, что она просто прячется от возможности счастья рядом с Дунканом.
С замиранием сердца она распечатала письмо герцога. Закончив читать, сложила письмо дрожащими пальцами и бросила его на чайный поднос.
Вот это удар.
— Вам нехорошо, миледи? — Эйслин протянула ей налитую до краев чашку чаю.
Марша осторожно приняла чашку на блюдце.
— Нет, — сказала она. Она резко отставила чашку, пролив на поднос. — Да, мне нехорошо.
— Миледи, чем я могу помочь? Принести вам нюхательные соли? — забеспокоилась Эйслин.
— Нет, благодарю, мне уже лучше. — На самом деле она была совершенно растеряна.
Эйслин улыбнулась ей ободряюще.
— Вас любит лорд Чедвик, и я сделаю все, что вы захотите. Если вам нужно выговориться, то я сочту за счастье вас выслушать, миледи.
Марша взглянула на свою странную наперсницу и решила, что вреда не будет, если она расскажет.
— Герцог Бошан предлагает мне стать директрисой в школе Оук-Холл, в Суррее. Он выкупил школу у леди Эннис и хочет, чтобы осенью я туда вернулась.
— Боже, — воскликнула Эйслин, — вот это новость!
— Да, потрясающая новость. — Марша встала и подошла к окну. Озерная гладь, все дышит спокойствием. А у нее в душе буря.
Эйслин подошла и встала рядом.
— Это ведь хорошая новость?