По велению вселенной… Я разрушаю созданное

«Пока Полина воссоздает технологии, используемые гимназией (используя методички нашего бывшего лидера), мы продолжаем работу над кодом. Теперь профилактика частиц хаоса доступна каждому защитнику. Для этого достаточно немного покрутить время. Это сложно, трудно и не без подводных камней, но мы пытаемся справляться. В одиночку проделать все эти манипуляции почти невозможно.

Полагается, что артефакт — вещь, созданная человеком. Однако я подозреваю, что все немного сложнее. Воображение играет не малозначительную роль в создании такого (предмета?)

Я не могу решиться на эксперимент. Пока не могу. Мне не хватает объекта для наблюдений.

У меня остались некоторые размышления.

Что если дракон — это ничто иное, как воплощение людских страхов и боли? «Убивая дракона, ты сам становишься драконом» — это многое объясняет.

Ты можешь побороть боль потери всего, но ты останешься один на один с ним. Таким образом следует, что все правила Вселенной — это не что-то объективное, а наоборот — субъективное. Эфемерное и метафоричное. Свод правил, предостерегающий от ошибок и предсказывающий их последствия»

Я уже не чувствовала былого трепета. Да, спокойствия не было, но сейчас я относилась к каждой строчке более снисходительно.

Хм, Полина… не та ли это Полина с которой я училась однажды? Она сейчас перешла на домашнее обучение по состоянию здоровья.

Еще полгода назад мы виделись с ней. Она, вроде дружелюбная, не злая. По крайней мере, она всегда здоровалась со мной, а я махала рукой в ответ.

— Что это у тебя? — Спросила возникший из ниоткуда Илья, сев напротив меня прямо на парту.

— Э-это…

Он выхватил ее, но ничего интересного для себя не заметил: — Пустой лист? Какая лажа…

Я все еще видела эти прописи, созданные синей ручкой, но решила подыграть, мол, лист для контрольной. Тот вернул его обратно, пусть он и был помят.

Значит, он не видит запись. Я ранее слышала о таком заклинании, при котором записи для других стираются. Их активно используют учителя в школьных дневниках, оставляя заметки для родителей, но не для учеников. Потом маги преобразовали это в исчезающие чернила.

Кажется, мои догадки оправдываются, только… почему я и… кто автор?

— А ты чего тут…

Илья не смотрел на меня. Кажется, он и сам не знал, зачем пришел. Так, чтобы появиться.

— Да так, решил заглянуть перед уроком.

— М… Как… Как дела дома?

Он поморщился. Ах, знала же, что зря спрашиваю. Просто не знала, чем поддержать разговор.

— Все как всегда. Все внимание брату, так что на меня всем плевать. — Он давно рассказывал, что в их семье случилось пополнение. Теперь отец всецело отдавал себя на воспитание второго сына. Как говорит сам Илья: «Просто решили заменить меня», не понимаю, правда, почему? Семья у него, вроде, строгая, но заменить? Может, он накручивает себе, а может, я чего-то не понимаю. Он мало уделяет времени деталям. Начнешь расспрашивать — он нервируется. С ним тяжело, но он единственный в этой школе для кого я не пустое место. — Ну и ладно, — продолжил он, — может, так даже лучше. Буду идти своим путем.

Для меня все сказанное — не более чем абстрактные метафоры. Какие-то загадки, которые наводят туман на открытый пейзаж.

— Это… хорошо… — решилась я. — Как учеба?

— У меня все хорошо с математикой, так что проблем нет.

Хм… интересно, а знает ли он что-нибудь о коде?

— Слушай, а ты можешь помочь мне с…

— Ах, да, — спешился он, неприятно скрипнув партой, — скоро звонок. Надо идти.

Я хотела договорить вслед, но, во-первых, это выглядит глупо глазами одноклассников, находившихся рядом, а во-вторых, его след уже простыл.

В руке осталась пресловутая бумажка с надписями. Ни к селу, ни к городу. Зачем? Я и про нее и про появление Ильи.