По вере вашей да будет вам… (Священная книга и глобальный кризис)

«Между тем, москвичи греческим книгам не верили. По словам самих же греков, в этих книгах была латинская порча. В этом смысле попутное заявление сделал в 1645 года приезжавший от Кпльского (Константинопольского — авт.) патриарха в Москву митрополит Палеопатрасский Феофан с ходатайством начать в Москве печатание и греческих книг, и церковно-славянских, заново переводя их с греческого «прямо, подлинно и благочестиво». Мотив предприятия — это спасение чистоты и греческого оригинала и возможной порчи славянских текстов, ибо часть новопечатных греческих книг в значительной мере портится, как папистами, так и лютеранами, заведшими у себя, даже в самом Кпле, греческие типографии…. Никон всех этих умственных и моральных затруднений не переживал и не понимал, а потому и «пёр против рожна». … Дьякон Фёдор пишет: Арсений Грек, враг Божий, научил его — Никона покупать те книги еретические.

В доказательство приводятся бесспорные внешние факты: порченые венецианские греческие книги и порченые люди — справщики, как Арсений Грек[43]. Кто «свёл с ума Никона?» Вообще — «приезжие нехаи», но особенно Арсений Грек, «еретик, иезуит, бесермен, жидовский обрезанец».

Электронная еврейская энциклопедия в статье «Православие» тоже согласна с тем, что ближайшим сподвижником Никона был «монах еврейского происхождения Арсений Грек».

Автор другой статьи о Никоне[44] пишет про Арсения Грека:

«Именно Арсению принадлежала трагически обернувшаяся для Русской церкви идея использовать для распространения исправленных книг насилие. Основным институтом книжной реформы отныне стал пресловутый Тайный приказ. Новые книги издавались на его Печатном дворе и доставлялись во все, даже самые отдаленные, епархии. В это время Арсений ездил по Руси и вместе со стрельцами устраивал настоящие облавы. Среди ночи они врывались в церкви и монастыри и дочиста выгребали старинные книги, которые впоследствии прилюдно сжигались».

На основании приведённых фактов Арсения Грека можно рассматривать как агента, внедрённого с определёнными целями, о которых можно судить по его деятельности: он занимается исправлением книг, их печатанием и поиском старинных церковно-славянских книг с целью уничтожения.

Магистр богословия С. А. Белокуров[45] нашёл и опубликовал рукопись архимандрита Сильвестра Медведева, работавшего на Московском печатном дворе с 1678 по 1688 год.

Белокуров описал ситуацию, сложившуюся при исправлении Служебника 1655 годатак:

«…патриарх Никон, приступая к исправлению Служебника, имел в виду редактировать его на основе древнегреческих и славянских рукописных, что соответствовало решению собора 1654 года: «Чтобы впред реко исправлению в печатном тиснении Божественным книгам против древних харатейных и греческих книг, уставов, потребников, служебников и часословов». В действительности же исправление Служебника проводилось «с новопечатных у немец греческих книг», причём эти книги не проверялись по древнегреческим и славянским рукописным, а наоборот, последние «были чернены противу новопечатных у немец греческих книг». Надо понимать, что справщики в отдельных случаях просто зачеркивали в рукописных книгах те места, которые им казались противоречащими новопечатным книгам».

Белокуров нашёл в библиотеке Московской синодальной типографии и ту «у немец печатную греческую безсвидетельствованную книгу», о которой писал Сильвестр Медведев. Это оказался греческий Евхологион[46] венецианского издания 1602 г. Говоря языком Медведева, она действительно была бессвидетельствованной. У неё не было титульного листа. Итак, сообщение Медведева о том, что при издании Служебника 1655 года справщики руководствовались «у немец печатной греческой безсвидетельствованной книгой, у нея же и начала несть и где печатана неведомо», подтвердилось».

Роман Бобарыкин[47] написал жалобу царю на Никона и, видимо, обвинил его в связях с жидами. В письме царю[48] патриарх Никон жалуется, что его оклеветали, но, тем не менее, не отрицает эту связь:

«Да у меня же в Воскресеньскомъ были два жидовина, крещёных во имя Отца и Сына и Святаго духа. И от техъ жидов един, ему имя Домиян, оставя православную святую християнскую веру, почал по старому закону жидовскую веру держать и святых постовъ не хранити, и во вся посты мяса ясти, и молодых черньцов развращать, для чево, де, вы не женитесь и мяса не едите, молоды, де, таковы, и иным всяким жыдовскимъ обычаем. И про то ево, Демьянка жида, учинилось ведомо мне, и я, сыскав доподлина, что впрямь развратились от святыя православныя християнския веры, и велелъ ево, Домиянка, посмирять и сослать в Ыверьской монастырь. И тот Демьянко другому жиду, Мишке, сказал: «Не пробыть, де, и тебе без беды, ведь, де, и ты таков же, побежи, де, к Москве и скажи, де, за собою государево слово». И тот, побежав к Москве, сказал за собою твоё, великаго государя, слово».