По военным дорогам отца

«Одним из наиболее резких контрастов в настоящем китайско-русском конфликте является возвращение на Дальний Восток генерала Блюхера, известного в Китае под именем Галина.

Прибытие Галина создает положение, которое может быть небывалым (единственным) в истории. В случае войны Россия будет иметь командующим ее военными силами, действующими против Китая, человека, бывшего руководящей фигурой (лицом) в армии оппозиционного государства и с более безукоризненным, из первоисточников, знанием о силах противника… Галин хорошо знает Дальний Восток и Китай. Без сомнения, принятие командования вооруженными силами России на Дальнем Востоке Блюхером создает новую обстановку в русско-китайском конфликте» {141}.

В Хабаровской краевой научной библиотеке мне предоставилась возможность получить подшивку с первыми номерами «Тревоги» - органа политуправления Особой дальневосточной армии. Читая летопись более чем полувековой давности, невольно вспомнил один из приказов, отданных отцом еще в канун волочаевских боев. В нем он писал, что наша народная по происхождению и по духу армия сильна той народной братской поддержкой, которую оказывает ей в ее борьбе создавший и пославший ее в бой трудовой народ.

Так было на исходе войны гражданской, так стало и в дни, когда на страну надвинулись тучи новой военной опасности. Но теперь с бойцами-дальневосточниками была уже вся Страна Советов. [163]

«Восхищены блестящими боевыми подвигами Особой, - приветствовали московские текстильщики, - заставившими китайские части и белые банды обратиться в позорное бегство».

«Последний блестящий удар ОДВА, - писали рабочие-ударники Казани, - по войскам китайских генералов показал всему миру, что Красная Армия умеет защищать социалистическое Отечество».

Боевые соратники отца, дравшиеся под его командованием на Урале, слали письма с просьбой принять их в ряды Особой: «Уважаемый нами, старыми партизанами села Красный Зилим, товарищ Блюхер! Просто, по-мужицки решили тебе написать. Узнав, что китайские налеты продолжаются и ты там стоишь на рубеже, мы не можем сидеть безучастно дома» {142}.

В начале ноября к отцу прибыла делегация от владивостокских рабочих, бывших красных партизан. Требуя вооружиться, они в своей резолюции заявляли: «Даешь партизанские полки и испытанных в боях партизанских командиров для последнего расчета с белобандитами!» Командарм ответил так:

«Передайте рабочим Владивостока, что Особая армия выполняет свои задачи по охране границ очень неплохо. На бесчисленные налеты отвечает крепким и сокрушительным ударом. Рабочий класс может не беспокоиться. Винтовка находится в верных руках. Особая не подведет» {143}.

И Особая не подвела! Исчерпав все мирные возможности, Советское правительство было вынуждено военными средствами оградить суверенитет Родины. В первую очередь части Особой дальневосточной армии и Амурской военной флотилии нанесли удары по укреплениям Лахасусу и белокитайским боевым кораблям, которые из устья Сунгари часто прерывали мирное судоходство по Амуру.

Однако милитаристы не отрезвели. В середине ноября они выставили против советских войск две армейские группы: одну в районе городов Чжалайнор и Маньчжурия, нацеленную на Советское Забайкалье, и вторую у города Мишаньфу - в направлении на Приморье, Владивосток.

Командующий Особой принял решение стремительным [164] наступлением разгромить эти группировки противника на его территории и тем самым упредить удары врага. 17 ноября в течение одного дня была успешно завершена Мишаньфуская операция. Теперь очередь за Чжалайнором и Маньчжурией.

Маршал Советского Союза В. И. Чуйков в статье «Герои живут в веках» вспоминает: