По волчьему следу

А она чуяла.

– Новости две… будет вам пополнение. Тихоня, надеюсь, устроит?

Я почувствовала, как губы мои растягиваются в улыбке. Тихоня, конечно, писал. Да только писатель из него, как и из меня, еще тот.

– Значит, допустили?

Операцию ему еще тогда, зимой сделали и вроде как удачно. В том смысле, что прогнозы были хорошие. Но не настолько, чтобы на службу вернуться. Писал ведь, что уходят, мол, на заслуженную пенсию и все такое. Злился очень.

Стало быть…

– Пришлось, – Одинцов вздохнул. – Поговорить кое с кем. Конечно, ограничения выставили, но в целом… будет секретарем.

Тихоня?

Секретарем?

Я засмеялась. Громко. Пожалуй, даже слишком.

– Личным. Бекшеева, – уточнил Одинцов. – Заодно и приглядит, чтобы тот шею раньше времени не свернул.

И поморщился, буркнув.

– Когда он уже наиграется.

А я ответ знала. И сказала:

– Никогда.

Тем более, что Одинцов сам все прекрасно понял. Дело ведь не в том, что заменить Бекшеева некому. Хотя и вправду некому, аналитики подобного уровня – редкость редкостная. И к Бекшееву, сообразив, что он восстанавливается, приходили с интересным предложением.

Даже не с одним.

Только он от всех предложений отказался.

– Вот именно… – Одинцов наклонился и потрепал Девочку по загривку, и та счастливо зажмурилась. Одинцов ей нравился. Впрочем, как и Бекшеев. – Ладно, не суть… Тихоня прибудет сегодня. И оформят его. А завтра выезжаете.

– Куда?

До того выезд у нас был один, да и тот в Подмосковье, где все решилось довольно просто и быстро, ибо оказалось, что далеко не все больные уроды столь же хитры, как Лютик.

– Считай, на твою родину. Не совсем, но рядом… Северо-Западный край, – Одинцов повернулся к стене и проворчал. – Повесь себе уже карту, что ли.

– У Бекшеева есть. Погоди, сейчас закончит, – я бросила взгляд на часы. – Тогда и расскажешь.

– Времени нет, – Одинцов бросил взгляд на часы. – Мне к трем в министерство.

– Мог бы позвонить. Послать кого…

– Вот, – он вытащил из внутреннего кармана снимок, который подвинул ко мне. – Качество не особо, но понять в целом можно.

А то.

На снимке была голова.

Человеческая.

Мужская. Явно не слишком свежая, хотя, конечно, качество и вправду так себе. Размыто все, расплывчато. Только и можно понять, что голова стоит на пеньке.

– И кто это?

– Вот это – следователь Селюгин. А это предположительно Митрофан Музин, – Одинцов выложил еще один снимок, тоже с головой, но эта была в совершенно неопознавабельном виде. Нет, может, вне снимка она выглядела на мутным белесым пятном, но очень сомневаюсь. – Нашли головы близ Бешицка, это Городенская губерния. Небольшой городок, в целом довольно тихий.

Только головы в лесу попадаются.

Или это не лес?

– И как… получилось? – я положила два снимка рядом.

– Лесник отыскал голову. Первую. Вроде бы как пропавшего пару недель тому парня. Голова стояла на пеньке и явно появилась там не медвежьими стараниями. Вот он и сообщил о находке, как должно.

– Тело?

– Не обнаружили, хотя искали. И лесник клялся, что участок свой знает. Но не то, что тела. Костей не нашли, а это, сама понимаешь, возможно лишь в одном случае.

Если тело лежит где-то за пределами участка.

– Странно.

– Именно, – согласился Одинцов. – Парень пропал, но там леса, там… случается, что люди пропадают. Зверье. Ловушки еще с войны. И мало ли вообще. Так вот, искать его искали, но…

Без особого рвения. Это тоже, если не нормально, то почти.

Киваю.

– Голову выставили нарочно, – я снова смотрю на снимок. Руки бы оторвать тому, кто его сделал. – Он хотел, чтобы её нашли. Иначе оставил бы лежать там, где лежит тело.

И парень просто пополнил бы список без вести пропавших.

– Именно. Селюгин пришел к такому же выводу. Кстати, был вполне толковым, как понимаю. Начал со списков пропавших. Обнаружил два десятка молодых парней, которые вроде бы как тоже взяли и без вести…

Ох ты ж…

– Составил докладную.

– И?

– И начальство решило, что он дурит. Что времена пусть и спокойные, но все одно люди пропадают. И что может, не пропали они, а уехали куда. Сбежали в поисках новой жизни. И что Селюгин из одной головы целую историю заговора притянул. Вот.

Тоже знакомо. И даже понять можно, потому как наверняка нормальному человеку все эти теоретические изыскания кажутся глупостью. Если тел нету, то и дело об убийстве заводить не к чему.

– Он мне письмо написал. Есть… у меня адрес канцелярии.

– Еще один эксперимент?

– Вроде того. Практика показывает, что большое количество информации до нас просто-напросто не доходит, – Одинцов постучал ногтем по столу. – Я и решил дать открытый адрес. Письма шлют… много шлют. Большей частью хлам. Жалобы там всякие. На соседей… на знакомых. Да сама понимаешь. Но иногда случается и такое вот.

Я поглядела на снимки. А ведь с одного ракурса сделаны. Пеньки, правда, разные, насколько можно судить, но ракурс один.

– Он письмо отправить не успел, – произнес Одинцов.

– А кто тогда?

– А вот это и выясните, – Одинцов подвинул фото и добавил к ним конверт. – Мои с него пытались снять, но ни следов, ни отпечатков. Пришло позавчера. Но до меня добралось только вот… извини, писем и вправду приходит много, а штат ограничен.