По волчьему следу

Бари не шелохнулся. Прижавшись затылком к скале, он уже слышал то, о чем совершенно не догадывалась Нипиза: он чувствовал медленное и все возрастающее давление камня, под которым сидел, и так же медленно и постепенно старался высвободиться из-под этого давления, которое все продолжалось и продолжалось. Всею своей массой камень стал оседать! Нипиза не видела этого, не слышала и не постигала. Она все с большею лаской продолжала подзывать к себе собаку:

— Бари, Бари, Бари!..

Ее голова, плечи и обе руки были теперь уже под валуном. Глаза светились уже совсем близко к Бари. Он заскулил. Сознание какой-то большой неминуемой опасности охватило его всего.

А затем…

Нипиза вдруг стала чувствовать на своих плечах давление, и в тех самых глазах, которые только что так приветливо смотрели на Бари, вдруг мелькнуло выражение ужаса. Она громко вскрикнула, и такого крика Бари еще ни разу не слыхал во всей пустыне. Это был дикий, раздирающий душу вопль, полный судорожной боязни. Пьеро не слышал этого первого ее призыва. До него донеслись только второй и третий, и затем последовали один за другим стоны, когда оседавшая масса стала окончательно сдавливать нежное тело Нипизы. Он побежал к ней со всех ног. Крики становились все слабее и наконец замерли совсем. Пьеро увидел, как Бари выскочил из-под камня и сломя голову помчался к выходу из ущелья, и в ту же минуту заметил торчавшие оттуда же платье и обутые в мокасины ноги Нипизы. Вся же остальная часть ее тела оказалась скрытой под камнем.

Как сумасшедший Пьеро стал ее откапывать. Когда через некоторое время он вытащил ее из-под валуна, то она была бледна как смерть и не двигалась. Глаза у нее были закрыты. Он приложил к ней руку, и ему показалось, что она уже умерла, и тяжкий вопль вырвался у него из глубины души. Но он знал, как нужно было приводить человека в чувство. Он разорвал на ней платье и тут только убедился, что вопреки его опасениям все кости у нее были целы. Тогда он побежал за водой. Когда же он возвратился, то она лежала уже с открытыми глазами и тяжело дышала.

— Какое счастье! — воскликнул Пьеро и вдруг зарыдал и опустился перед ней на колени. — Нипиза, моя Нипиза!

Она улыбнулась ему и взялась руками за грудь. Пьеро притянул ее к себе и обнял ее, совершенно позабыв о воде, которую достал с таким трудом.

А несколько позже, когда он встал на колени и заглянул под камень, то побледнел как смерть и воскликнул:

— Какой ужас! Что, если бы не оказалось под камнем этой глубокой впадины, Нипиза? Что было бы тогда?..

Он содрогнулся и не сказал более ни слова. Но Нипиза, счастливая тем, что так легко отделалась, протянула к нему руку и с улыбкой ответила:

— А все-таки это интересно!.. Но знаешь, отец, ни один возлюбленный не будет меня никогда так сжимать в своих объятиях, как этот камень!

Лицо Пьеро омрачилось, и он низко над ней нагнулся.

— Ни один! — резко сказал он. — Никогда!

О, он вспомнил о том, что Мак-Таггарт, фактор с озера Лакбэн, уже присватался к ней, и, крепко сжав кулаки, только тихонько поцеловал ее в голову.

ГЛАВА IX ВСЕ-ТАКИ СДРУЖИЛИСЬ