По волчьему следу

И кусты, которые росли тесно, сплелись, сцепились ветвями. Ощетинились колючками. Что за…

- Это терн, дикая слива, - сказал Васька. – Она мертвяков охраняет… Анька говорила, что трогать неможно, что обидятся там…

И на небо посмотрел, которое уже посерело, готовое начать отсчет нового дня.

- Так чего там с принцем? Эй?

- С принцем? Ах да… был такой принц. Полюбил он неподходящую женщину. Крепко полюбил. Жениться не женился, потому что не вышла она происхождением, да и женат он был. На принцессе, как водится. Но любовь вещь такая… сердцу не прикажешь. До поры они как-то скрывались, пусть с возлюбленной принц четырех детей прижил. Тут еще и жена его умерла при родах… тогда это случалось частенько.

- И сейчас… Анька говорила, что бабы многие мрут… мама вот тоже.

- Сочувствую, - некромант ступал очень аккуратно, и как-то пробирался сквозь колючки да так, что те его и не касались.

Тихоня держался в стороне. Бекшеев чувствовал его. А вот Михеича – нет.

- Тогда-то принц и заявил, что женится на любимой. Отцу его это не понравилось. Он отправил сына в военный поход, а сам велел убить прекрасную Инес…

- Красивое имя.

- Женщина тоже была красивой. Наверное… когда принц узнал, что возлюбленной не стало, он поднял восстание против отца. Случилась война. Много людей погибло. Но он победил. Говорят, отец его сам принял яд, когда осознал, во что вверг страну… принц взошел на престол. И велел обвенчать себя с Инес.

- Так она ж мертвая! – удивился Васька.

- Мертвая. Его это не остановило. Тело достали из гробницы, обрядили в драгоценное платье и совершили обряд… потом его же короновали. И уже король заставил всех принести присягу своей королеве.

- Жуть.

- Говорят, он обезумел от любви… её перенесли в королевские покои[1].

Тут и Бекшеева передернуло. И судя по мату, не одного его история задела.

- И все это время искал некроманта, который бы согласился вернуть душу в тело. И нашел… состоялось большое жертвоприношение. И некроманту удалось зацепить душу. Скорее всего потому, что душа сама того желала. Возможно, она умерла слишком рано и желала мести. Или беспокоилась за детей… или… как бы то ни было, но в мертвое тело влили силы живых… восстановили. Есть такие… запретные методы. А потом уже вложили в него душу.

- И… что?

- Спустя месяц она убила и своего возлюбленного мужа, и детей, и всех, до кого сумела дотянуться. Чтобы одолеть умертвие понадобились силы десятерых магов… и да, некроманта она тоже убила. Думаю, что в числе первых, иначе не сумела бы обрести свободу.

- А он…

- А он, подозреваю, совершил довольно распространенную ошибку. Принял чудовище за человека… чудовища очень хорошо умеют притворяться людьми, мальчик.

И сказал это некромант, глядя в глаза. Наверное, взгляд у него был таким… своеобразным, если Васька попятился, едва не натолкнувшись на Бекшеева.

Охнул.

И руку сунул в карман, правда, тотчас вытащил, сделавши вид, что там ничего-то нет, в этом кармане.

Может, и нет.

- Тут, - сказал некромант, оглядевшись. И только затем положил Софью на землю. – Смерть тут…

Это дерево не было огромным.

Бекшееву случалось видеть дубы куда более внушительные, взять хотя бы те, из императорского сада. Те массивнее. И толще. Но в остальном…

Дуб.

Мозолистый ствол слегка закручивался, словно дерево уж который год как силилось повернуться, заглянуть себе за спину. Вот и побежали по коре морщины-складки.

Ветки низкие, обвисающие под тяжестью листвы.

И та в предрассветной мути казалась какой-то… не такой. Неправильной. Бекшеев не сразу понял, в чем именно эта неправильность заключалась.

Цвет.

Листва не была зеленой.

Серой? Сизой? С потеками ржавчины? Бекшеев протянул руку и коснулся ближайшего. Неприятное ощущение…

- Не стоит, - некромант покачал головой. – Эманации смерти… очень сильны. И дерево уже меняется.

Запах.

Такой вот… неприятный. Гнили. Прелой листвы. Горького лекарства. Госпиталя. Смерти и боли. Страха. Сердце снова стучит. И стук его отзывается молоточками в голове. Быстро-быстро. И все быстрее. А на руках остается это вот, серо-ржавое, то ли плесень, то ли гниль.

Бекшеев вытирает руку о штаны.

- Капище…

- Рядом тут, - Васька запрокидывает голову. И губы его растягиваются в улыбке. И в ней много-много странного. – Но нам туда не надо… нам совсем не надо… мы пришли уже… Михеич! Эй, Михеич! А ты знаешь, что волки семьями живут? Волку без семьи никак!

И при этих словах покачнулся, но устоял на ногах некромант. Затряс головой, оглянулся, будто пытаясь понять, кто же стоит за спиной. А потом вдруг начал медленно оседать на ковер из листвы.

Рука сама потянулась к револьверу.

- На надо, господин следователь… не надо… - Васька покачал головой. – Оно ж все одно толку не будет… тут…

В Васькиной руке появился ножик.

Ножик не выглядел опасным.

Как и сам Васька.

Шутка?

Или… Бекшеев все же чего-то да не понимает? Точнее он как раз и понимает. И понял давно уже, но… поверить не мог? Не хотел? Тоже ведь случается, когда не хочешь верить. Со всеми.

- Не дуркуйте же ж… - сказал Васька с упреком. – Я ж зайца на бегу могу снять и не только зайца…

Что-то большое, тяжелое ударило в спину.