По волчьим следам

Он застонал и прикрыл глаза, вспомнив Агнеша. Нет уж, Чонгар поймает этого княжеского выродка и, если надо, посадит на цепь! А чтобы боги больше не вставали у него на пути, он завтра же купит курицу на постоялом дворе и заедет в деревенское капище, чтобы умаслить и Перуна, и Велеса, и Мокошь на всякий случай.

Из-под прикрытых на ночь окон несло гарью. Горобовка спала беспокойно: одни обсуждали пожар, другие заботились о семье старосты, третьи бродили вокруг полуразрушенного дома и тяжело вздыхали. Шептались и про кару богов, будто бы староста пожалел и не стал резать овечку на Велесову седмицу8, мол, обойдётся на сей раз скотий бог. Вот и вышло так, что прогневал всех.

Чонгар фыркнул. Интересно, что будет, если богам в жертву принести волчонка? От этой мысли мурашки пробежали по коже. Гнев, кровь и пламя, не иначе. Нет, Томаш должен либо погибнуть в бою, либо выжить. Зарежешь исподтишка – и в тебя на следующий день попадёт молния. Потому что боги не прощают.

Приложив усилия, Чонгар заснул. Ему надо было хорошо отдохнуть и набраться сил перед очередным тяжёлым днём.

2.

Чем дальше, тем серебристее и холоднее. Маржана куталась в кожух, тёрла ладони и старалась не смотреть на тени, выступающие из-за деревьев. Нечистая сила блуждала вокруг, её духом был пропитан весь лес. У холодной речки слышался смех берегинь и русалок, а в густых кронах деревьев прятались мавки. Они свысока смотрели на Маржану и Томаша.

Одна тропа сменялась другой. Казалось, будто Леший водит их по кругу, но волколак то ли не подавал виду, то ли и впрямь знал дорогу. Маржана боялась перевёртыша чуть меньше – хоть и наполовину, а всё же человек, кровь рода людского. Томаш шёл уверено, иной раз хватал её за руку и говорил:

– Не отставай, иначе закружат.

Ему, наоборот, становилось спокойнее. Если в Горобовке Томаш оглядывался по сторонам и прятался подальше от чужих глаз, то тут ходил, словно лесной хозяин. И с кем только связалась?

Маржана невесело усмехнулась, вспомнив предсказание волхва. На роду ей было написано надеть звериную шкуру и отдалиться от людского мира, стать одной ногой на той стороне. Это придавало ей сил. Знала – всё пройдёт и справится, если старик не соврал.

А ещё было кольцо. Маржана слышала его шёпот и шагала, словно зачарованная. Будет ли у неё такое же? Хотя кто даст деревенской девке серебро? Она ведь не княжеской крови.

– И долго ещё? – вздохнула Маржана. – День ведь уже.

– Хочешь – поворачивай назад, – пожал плечами Томаш.

– Глупая шутка, – она фыркнула.

За спиной стояла стена деревьев. Лес не пропустит – выведет к болоту или заберёт в землю, чтобы её кости и кровь напитали корни. Тропка снова вильнула и вывела Маржану и Томаша на поляну, где стоял кумир Велеса, окружённый стаей серых и белых волков. Среди них выделялся самый большой, вдвое крупнее. Он-то и подошёл к Томашу, минуя остальных.

– Здравствуй, Добжа, – сказал волколак.

– Откупитьс-ся реш-шил? – почти прошипел вожак стаи и тут же уставился на Маржану. – Мог бы найти получш-ше.

– Что уж есть, – невозмутимо ответил Томаш. – Так что, дашь мне свободу?

– Пос-смотрим, – отозвался Добжа. – Ну, с-ступай, – он повернулся мордой к Маржане, – иди к Велес-су.

Маржана моргнула, двинулась с места и неторопливо пошла к кумиру. Волки расступались перед ней, наблюдая за девкой. Сердце её билось бешено, она даже жалела, что пошла вслед за Томашом. Неужели она и впрямь станет перевёртышем? А что, если ещё не поздно вернуться?

Маржана оглянулась, посмотрела на ряды деревьев. Тропа, что привела их, уже исчезла. Не было обратного хода с поляны и не будет, пока вожак не отпустит. Она посмотрела на Томаша – тот нервно теребил руками колечко, словно ему тоже было небезразлично.

Тут-то до Маржаны дошло: ну конечно! «Свобода!» Волколак решил попросту сторговать её стае, чтобы получить что-то своё: то ли отбиться от Добжи, то ли, наоборот, защититься от неведомой силы. Но что будет с ней?

От злости она топнула ногой и побежала к кумиру. Будь что будет! Она покажет этим двоим, чего стоит! Вот ведь дура – ещё и радовалась, что княжич взял её с собой и не спросил ничего. Боль впилась в душу. Маржана обернулась и ахнула: прямиком на неё нёсся волк. Не успела она вскрикнуть, как зверь наскочил с раскрытой пастью и укусил за горло. Всё вокруг вспыхнуло жгучим пламенем, а потом погасло. Маржана рухнула возле кумира. Кровь потекла по таявшему снегу и измазала первоцветы.

3.

Томашу не приходилось ещё наблюдать превращение со стороны. Он знал лишь то, что человек сливался со зверем, проходя через страшное испытание. Когда волк укусил Маржану, Томаша затрясло.

– Нравитс-ся? – усмехнулся Добжа.

Девичье тело скрючилось с хрустом. Её душа раскалывалась надвое. Томаш предпочёл бы не смотреть, но Добжа словно бы заставлял его, мол, не отворачивай глаз, иначе опозоришься. Маржана выла, хрипела, на её коже прорастала шерсть, а руки, которые всё больше походили на лапы, разрывали одежду.