По волчьим законам 2. Искупление

Лицо и взгляд Астахова приняли непроницаемые выражения, что значило, что мои слова его задели за живое, но по сравнению с тем, как он, подло воспользовавшись моей доверчивостью и усталостью, ранил меня, это было ничем, и, думаю, это он понимал.

Он ушел, оставив меня одну, и я уронила голову на кровать, прижав руки к груди, в которой саднило и пульсировало растущее, но уже невыносимое чувство боли и сдавленности от разлуки с Никитой.

Одна только мысль, что он был не здесь, не со мной убивала. Где он был теперь? Куда Алеша увез его? В какую сторону мне нужно было бежать, чтобы догнать его?

Где-то в глубине я понимала, что к решению расстаться с ним пришла бы сама, и как бы больно не было, я попросила бы Алешу уехать с ним, ведь в свете последних событий рядом со мной Никите действительно было опасно находиться, но… Но то, что решение за меня принял Астахов, вызывало во мне такое, что словами было не описать. Папаша года, бл*дь!

"Я должен был… Хотел убедиться, что Никита от меня".

Что это вообще значило? А если бы тест показал, что Никита не от него?

Да, не биология делала нас родными. Это было доказано еще моим братом, готовым продать меня, чтобы спасти свою шкуру, но… Но своя кровь – всегда своя кровь, что уже было доказано мной, бившейся за брата до последнего.

Так что да, говорите, что угодно, но я не куплюсь на фальш того, кого я создала для себя в ореоле опасности и жизни на грани, но которого по факту я совсем не знала и доверять никак не могла. Я вообще не могла доверять кому-то. Не теперь. А, может, я даже и себе самой не могла доверять, учитывая то, как легко я распустила нюни при появлении Астахова.

Бл*дь, мне не верилось, что это происходило на самом деле! Все хотелось себя ущипнуть, чтобы проснуться, но, увы, этот кошмар… Этот ад был наяву.

Я собрала еще немного сил и прошла в детскую. Как же пусто в ней было без Никиты! Горло свело, и я схватилась за него, издав сухой и беспомощный всхлип.

Я думала, что расплатилась за свои ошибки и получила право на искупление, но, очевидно, что это было не так, только теперь я должна была платить как бы еще и за чужие ошибки, которые скрывались за явными недоговорками Гриши.

Я могла понять поступок Бориса, оформившего наш с ним брак в одержимой погоне привязать меня к себе. Могла понять, почему Гриша тогда мне ничего не сказал, ведь он уже планировал убить Бориса. Как же он тогда выразился… Ах, да! Борис должен уйти!

Борис был глуп, раз не видел в наемнике угрозы, а наемник, в свою очередь, не видел угрозы в свидетельстве о браке, но за свою глупость Борис расплатился жизнью, пусть и не от руки Астахова, как планировалось. А вот за недальновидность последнего счет был предъявлен мне, хотя мне даром не был нужен какой-то бизнес, тем более бизнес Ангелова. Но кто-то считал иначе. Какой-то ублюдок видел во мне угрозу. Почему? И почему сейчас, спустя год?

А вообще это было? В смысле так сказал Астахов, но можно ли было ему верить? Что если все дело было в нем? В его врагах? И до него хотели добраться через меня?

Возможно? Возможно! Все возможно!

Между нами не было отношений, а была одна лишь ночь. Меня знали, как жену хозяина города, на которого работал волкодав со своей бандой, но после смерти Бориса, разгрома его окружения все той же бандой волкодава, а также моего исчезновения кто-то мог сложить два и два, и легко подумать, что мы были в сговоре.

И пусть даже для этого кого-то это не было проблемой, а наоборот даже стало решением, но мало ли, что могло за год измениться, что мог сделать Астахов за тот же год. Может, он лично не дал кому-то занять место хозяина города? Или же отказаться служить новому хозяину, который в последствие решил, что волкодав с его знаниями и вооруженной бандой отморозков представляет угрозу, и что его лучше устранить.

Последнее было не из простых задач, и Астахову сели на хвост, чтобы собрать информацию и подобрать нужный момент для удара, который он сам и предоставил, таскаясь ко мне – бывшей жене бывшего хозяина города с ребенком на руках. Какой бы дурак этим не воспользовался?

Астахов же скормил мне байку про бизнес Бориса и… И ничего.

Однако при всей моей пылающей ненависти к волкодаву, я вынуждена была признать, что все мои версии совершенно не вписывалась в его стиль. Не в том смысле, что он мог отказаться служить кому-то, а в том, что если бы все дело было в нем, то его бы здесь не было. Этой проблемы бы в принципе не было потому, что за волкодавом не заржавело бы убить любого, кто хотя бы тявкал в его сторону или просто косо смотрел.

Что же касалось меня… Угрозы для меня… Не знаю… Думаю, она была реальной. И опять-таки при всей моей пылающей ненависти к волкодаву я все же склонялась к тому, что он сказал правду про бизнес Ангелова и то, что все в этой истории было не таким простым, как могло показаться. И уже с этим мне предстояло разбираться, хотела я того или нет.