По воле богов

А Максимилиан смотрел на неё, такую нежную и такую сильную, и не мог поверить во всё это. Тигран сказал, что ей двадцать шесть, конечно уже не девочка, но достаточна молодая. Он рассказывал, что она девять лет провела в сражениях... немыслимо. Пройдя через войну, а Афина сказала, что война была не одна, получить такие страшные ранения, пережить... но остаться удивительно мягкой и доброй девушкой.

Максимилиан гладил нежные губы, бархатную кожу, целовал раскрасневшиеся щёки, а она просто лежала и наслаждалась его ласками.

- Как так получилось, что ты встала на этот путь? Я понято, я был рождён, чтобы стать полководцем, меня с младенчества растили в сражениях, а ты? Ты же не рождена быть солдатом?

Лина грустно улыбнулась и повернулась к Максимилиану, удобно расположившись на его руке.

- Да, ты прав, я из простой семьи, не бедной, но не слишком богатой. Мама, папа собака, всё как у обычных людей.

- У вас была собака?

- Да, у нас у многих есть домашние животные, собаки, кошки, крысы, - улыбнулась она, и на щеках появились очень милые ямочки. - У соседа были змеи, представляешь, фу, ненавижу змей.

- И что случилось? - спросил Максимилиан, и Лина вмиг помрачнела, как небо перед грозой, а в глазах появились слёзы, но она их сдерживала и не плакала. - Можешь не рассказывать, если не хочешь, - поспешил сказать он, понимая, что и без того растревожил старые раны. Но её мир был так необычен, а судьба загадочна.

- Нет, я давно справилась с этим. Если тебе интересно, я могу рассказать.

Максимилиан утвердительно кивнул. Лина задумалась на мгновение и продолжила.

- А случилась беда. Мне тогда только исполнилось семь лет. У нас был загородный дом, в нашем мире так принято, жильё в городе и загородный дом подальше от городской суеты и поближе к природе, кто себе может это позволить, конечно. Так вот одним зимним днём мы решили всей семьёй туда уехать на выходные. Зима, конечно, было неудачное время, холодно и снега много.

- Снега? У вас снег на улицах? Не в горах?

- Да, зимой у нас очень холодно и много снега, поэтому никто и не ездит в загородные дома... а мы поехали, на свою голову. Доехали нормально, расположились, даже одну ночь переночевали, как говорится, ничто не предвещало беды, - Лина грустно хмыкнула, как будто неудачно пошутила.

- Но на следующую ночь к нам в дом забрались воры. Самые обыкновенные воры, обворовывавшие наших соседей, и подумав, что нас нет, залезли в наш дом. Это так банально, даже обидно. Они увидели нас, испугались, но вместо того чтобы убежать, маму и папу связали, а меня закрыли в чулане и начали думать что делать. Думали не долго...

Лина замолчала, а её губы задрожали. Видимо не до конца она с этим справилась, и ей было тяжело вспоминать то время. Но, глубоко вздохнув, всё же продолжила.

- Они два дня насиловали мою мать и заставляли отца смотреть на это, я не видела, я была всё это время закрыта. Но я слышала, крики и проклятья. Потом её убили, а когда я выбралась из чулана, не в силах уже там сидеть, увидела, как добивали отца. Ногами. Четверо здоровых мужиков просто запинали его ногами до смерти... моего отца. - Лина не выдержала и тихо заплакала, и по руке Максимилиана потекли горячие слёзы.

- Я не помню, что произошло дальше, почти месяц у меня выпал из памяти. Очнулась я уже в приюте для сирот, мне сказали, что я убила тех воров, и убила с особой жестокостью, но я не помню... А через какое то время ко мне пришли и предложили учёбу в закрытом военном лагере. Сказали, что боль уйдёт, что я стану сильной, и больше никто не посмеет меня обидеть. В чём-то они оказались правы, но вот только я женщина, и обидеть меня может каждый, - Лина тихо засмеялась и уткнулась в плечо мужчины.

- Хватит о грустном, я не хочу больше вспоминать ту жизнь, это было давно и я стала другим человеком, - сказала она, робко улыбнувшись, и притянула к себе Максимилиана, желая поцеловать его.

А он всё не мог поверить в услышанное. Такое, наверно, могло случиться и в Греции с любым человеком, но Лина лежала рядом, такая нежная и тёплая, и это воспринималось совсем иначе. Это произошло не где-то там и не с кем-то, это произошло с ней.

Она прижалась к Максимилиану, давая понять, что больше не намерена грустить, и хочет другого. И он не заставил себя ждать. Погладил мягкие волосы, поцеловал горячую щёку, чуть солоноватую от слёз и начал прокладывать дорожку из поцелуев ниже.

- А это? - просил он, увидев еле заметный шрам на шее.

- А это мне неудачно перерезали горло, - тихо засмеялась она. - Знаешь, а это сложно одним движением перерезать горло, я так не умею.

- Если хочешь, могу научить, - нежно целуя шею, прошептал Максимилиан, не ожидая, что подобные разговоры могут так сильно возбуждать.

- Нет, я хочу другого. Я хочу тебя.

Лина быстро избавилась от платья и обняла мужчину ногами, прижимая к своему телу. Дикий зверь зарычал внутри полководца, почувствовав желание девушки, и потребовал взять своё. Он отстранился на мгновение, скинул одежду и посмотрел на неё.