По воле Посейдона

Он снял с пояса кожаный мешок и взвесил в левой руке.

Менедем сошел по трапу на пирс, держа под мышкой по птенцу. По жесту Гиппариния какой-то человек — вероятно, раб — подошел с плетеной корзиной, чтобы забрать птиц. Прежде чем Менедем успел позвать кого-нибудь с «Афродиты», Соклей сам появился рядом с ним.

Когда ни одна из торгующихся сторон не имеет численного превосходства — это солидная гарантия, что все пойдет как надо.

Менедем взял мешок — судя по весу, там и впрямь было три мины. Он тихо засмеялся: Гиппаринию наверняка точно передали, какова цена птиц. Менедем протянул мешок Соклею.

— Пересчитай быстренько — ты хорошо умеешь это делать.

— Как скажешь. — Соклей высыпал кучки серебряных монет на испачканные дегтем доски пристани.

Он и вправду считал деньги быстрее Менедема.

Вскоре Соклей поднял глаза и сказал:

— Шести драхм не хватает. Посмотри сам.

И вправду, в последней кучке было всего две драхмы.

Гиппариний засмеялся.

— Вы собираетесь ссориться из-за шести ничтожных монет?

Менедем слишком часто встречался с такими мелкими рвачами.

— Вообще-то да, собираемся, — кивнул он. — Если тебе нужны птицы, ты должен сполна за них заплатить.

Бормоча что-то себе под нос, житель Кротона добавил недостающие драхмы. Менедем поразился, что они у него нашлись.

Гиппариний пошел по пирсу, раб с корзиной следовал за ним.

— Надеюсь, оба птенца окажутся павами, — негромко проговорил Соклей.

— Это было бы хорошо, — согласился Менедем. — Ты уже сложил монеты в мешок? Чем скорее мы отсюда отчалим, тем я буду счастливее.

* * *

Когда «Афродита» обогнула мыс Геракла, самую южную оконечность Италии, Соклей с удивленным возгласом указал на восток.

— Это гора Этна виднеется вдалеке? — спросил он.

— Она самая, — кивнул Менедем с таким гордым видом, будто сам поместил вулкан туда, откуда его можно было увидеть задолго до появления на горизонте всей Сицилии.

— Насколько далеко мы сейчас от горы? — поинтересовался Соклей.

— Понятия не имею, — нетерпеливо ответил Менедем.

Соклею подобные детали казались крайне увлекательными, но для Менедема значили очень мало. Он сказал наугад:

— Пятьсот стадий, а может, больше.

— А-а, — сказал Соклей вместо того, чтобы издать новое восклицание. — Если бы мы шли с юго-востока, где нет земли, которая до последнего момента закрывала бы вид на гору, мы могли бы увидеть Этну с гораздо большего расстояния, правда?

— Полагаю, да, — равнодушно бросил Менедем. — Это кажется разумным, верно?

— Конечно, — подтвердил Соклей. — Если бы мы знали в точности высоту горы, а также откуда именно можно ее увидеть, мы могли бы высчитать, какой величины весь мир.

Его двоюродный брат пожал плечами.

— Ну и зачем это надо?

— Разве тебе неинтересно узнать что-либо просто ради того, чтобы это узнать? — вопросил Соклей.

Они с Менедемом уже много раз вели подобные споры. Соклей приблизительно представлял, как именно будет развиваться дискуссия, точно так же, как знал, какие приемы использует Менедем, когда они боролись в гимнасии. Но несмотря на это, в гимнасии Менедем почти всегда швырял его на землю. Когда же речь шла о борьбе идей, у Соклея было больше шансов на победу.

Так и есть! Менедем сказал:

— Если знание поможет мне заработать деньги или соблазнить женщину, такое знание имеет для меня цену. В противном же случае…

Он снова пожал плечами.

Прежде чем Соклей успел разорвать его на куски — выражаясь метафорически, — один из моряков на носу судна завопил и дернулся, словно собираясь пнуть птенца, только что клюнувшего его в лодыжку.

— О боги! — закричал Соклей. — Прекрати, Телеф! Если ты ранишь птицу, это будет стоить тебе жалованья за весь рейс!

— Значит, по-вашему, пусть эта вонючая птица ранит меня — ничего страшного, так? — обиженно спросил Телеф. — У меня кровь течет!

— Ничего, это не смертельно, — ответил Соклей. — Если и вправду болит, перевяжи. Меня клевали взрослые павлины столько раз, что и не сосчитать, а тут — подумаешь, птенец!

Все еще обиженный, Телеф вернулся к работе.

«Я обошелся с ним бессердечно», — подумал Соклей, мысленно прокрутив в голове короткий разговор.

Потом, как поступил бы на его месте Менедем, просто пожал плечами. Гребцов легко нанять за полторы драхмы в день. С другой стороны, птенец павлина способен принести прибыль в полторы мины серебром, а может, даже и в две.

Кроме того, у птенцов было еще одно достоинство.

Один из моряков, сидевший рядом с Телефом, сказал:

— Смотри, он только что слопал скорпиона! От скорпиона бы тебе досталось куда больше, чем от птицы.

Телеф фыркнул, но не попытался еще раз пнуть птенца.

Соклей подумал, не возобновить ли спор с Менедемом, но потом решил, что не стоит. Вместо этого он пошел на бак и стал разглядывать вдалеке гору Этну.

Отсюда она выглядела голубой, а ее вершина, где, несмотря на лето, еще держался снег, — белой. Дыма с вершины не поднималось; не вырывалось оттуда и расплавленных камней, как много раз случалось в прошлом.

Соклею не хотелось бы жить в тени горы, которая могла почти без предупреждения обрушить на людей катастрофу.