По воле Посейдона

— Знаю, и все-таки кое-какие запасы нам понадобятся, а их у нас еще нет, — возразил Соклей. — Ведь иногда мы будем просто вытаскивать судно на берег там, где нас застигнет темнота, а можем и попасть в шторм.

Менедем сплюнул в подол туники. Диоклей был облачен только в набедренную повязку, поэтому не мог отпугнуть беду подобным образом. Но он носил кольцо с изображением Геракла Алексикакия — Отвратителя Зла. Келевст потер это кольцо и пробормотал себе под нос заговор.

— На суше я не очень суеверен, — заметил Менедем, — но когда готовлюсь выйти в море… Это совсем другое дело.

— Тогда и впрямь лучше быть суеверным, — согласился Диоклей. — С морем шутки плохи. Ему нельзя доверять… — Вздрогнув, он вдруг замолчал. — Что это за кошмарный звук?

— Ну наконец-то, — с большим облегчением проговорил Менедем. — А вот и павлины прибыли.

Рабы его отца и дяди несли клетки с птицами к «Афродите». Они уже ухитрились собрать приличную толпу любопытных зевак — по улицам Родоса не каждый день носят таких больших и громкоголосых птиц.

«И таких дорогих в придачу», — подумал Менедем.

Не только павлин орал до хрипа. Павы тоже издавали крики, хотя не такие частые и уж наверняка не такие громкие, как самец.

— Куда прикажете погрузить этих проклятущих тварей? — спросил Менедема один из рабов.

Менедем вопросительно посмотрел на Соклея. Сам он был капитаном, и брат никогда не вмешивался в то, как Менедем командует экипажем. Однако погрузка павлинов — это по части Соклея: ведь тот был тойкархом — он отвечал за грузы, причем знал толк в своем деле.

— Птиц нужно разместить в наиболее безопасном месте, — сказал Соклей. — Это самый хрупкий наш груз, да к тому же самый ценный. Я хочу, чтобы они были как можно дальше от воды. Лучше всего устроить павлинов на маленьком палубном настиле на носу.

Менедем невольно нахмурился, хотя и не хотел встревать в дела тойкарха, и спросил:

— А мы сумеем разместить их на баке так, чтобы там все-таки осталось место для впередсмотрящего? Если тот не сможет вовремя разглядеть рифы или пиратский пентеконтор, от павлинов будет мало толку. Что, если поставить клетки одна на другую…

— Мне бы этого очень не хотелось, — с несчастным видом ответил Соклей. — Птицы, которые окажутся наверху, будут гадить на тех, что внизу, к тому же они начнут клевать друг друга.

— Так куда прикажете погрузить? — спросил раб, возглавлявший процессию. — Эта вонючая клетка ужасно тяжелая.

— Неси на судно и поставь на баке, — приказал Соклей с нехарактерной для него решительностью. — Сейчас проверим, хватит ли там места и для клеток, и для впередсмотрящего.

Рабы потащились по сходням и оказались на борту «Афродиты». В воплях павлинов послышалась жажда крови: им еще меньше нравилось, когда их несут в наклоненных клетках, чем когда их несли по ровной земле. К тому времени как рабы опустили клетки на сосновые планки бака, все носильщики были сыты птицами по горло.

Менедем поднялся на судно вслед за рабами.

— Поставьте клетки в два ряда, оставив проход посередине, — велел он.

Когда рабы выполнили приказ, он осмотрел результат и нехотя кивнул.

— Думаю, так сойдет! — крикнул он Соклею. — Но нам придется предупредить впередсмотрящих, чтобы они держались середины прохода. Если вдруг подойдут слишком близко к клеткам справа или слева, павлины исклюют им все ноги. — Он засмеялся. — У нас теперь есть свои Сцилла и Харибда прямо на борту «Афродиты»!

— Гомер никогда не видел павлинов… Я в этом уверен, — заметил Соклей. — А вот и последняя партия папируса… И еще кое-что в придачу. Что в этих кувшинах, Менедем? Их нет в моем списке.

— О, я знаю, что там, — ответил Менедем. — Пурпурная краска из Финикии, из города Библа. Отец получил ее вчера с только что пришедшего на Родос финикийского судна.

— Пурпурная краска… из Библа, — повторил Соклей раздраженно. — И сколько кувшинов закупил дядя Филодем? И почему никто не потрудился сказать мне об этом? Вечно все делается в последний момент!

Он вонзил в Менедема убийственный взгляд.

— Прости, — в голосе капитана звучало большее раскаяние, чем он на самом деле ощущал, — тут двести кувшинов.

— Двести кувшинов! — Судя по тону Соклея, он все еще был взбешен. — Лучше бы такому больше не случаться. Как я могу делать свою работу, если никто не говорит, чем именно мне придется заниматься? — Он указал на рабов, которые укладывали промасленные кожаные тюки с папирусом под банками гребцов. — Передвиньте их дальше к корме! Нам понадобится место для пурпурной краски.

Менедем снова повернулся к Диоклею.

— Иди приведи гребцов. Я хочу выйти в море до полудня. И все равно мы, наверное, не успеем добраться сегодня до Книда. Ничего не поделаешь, мы просто переночуем на берегу Сима.

— Хорошо, шкипер, — кивнул келевст. — Я позабочусь о гребцах.

Он сошел по сходням на причал, к которому была пришвартована «Афродита», и громко закричал, созывая команду.

— Теперь весь груз на борту? — спросил Менедем Соклея.

— Если ты не умолчал еще о чем-то — то да, весь, — медленно ответил тот.