По воле судьбы. Без права на спасение

Голова раскалывалась. Он лежал на земле. Перед ним расплылась, и уже успела остыть на ночной прохладе, лужа отвратительно пахнущей рвоты. Весь низ живота саднило, похоже он отключился на пару минут. Юноша попытался встать, но мир закружился вокруг, и он грохнулся на землю, чуть не угодив в свою же блевотину. С нескольких попыток у него получилось, и он встал на ноги, держась рукой за стену. С площади слышалась музыка, и голоса на выходе из проулка. Он развернулся и пошёл в противоположном направлении. Кровь потихоньку отливала от головы, а тошнота и дурнота понемногу уходили. Он шел всё увереннее, но продолжал держаться за стену пока она не закончилась. Юноша остановился у колодца, кое-как набрал воды и вылил на себя, а затем ещё одно ведро, для того, чтобы просто сунуть туда голову. Так продолжалось несколько ударов сердца, а за тем Тадж поднялcя и глубоко вдохнул. Боль внутри черепа никуда не делась. За то ясность мыслей пришла внезапно, и неотвратимо. Всё что произошло за несколько минут до того, как он упал, помнилось смутно. Весь разговор прошёл как в тумане, никаких подробностей. Только где-то глубоко в груди что-то саднило. Он чувствовал привкус рвоты на языке и испытывал отвращение к самому себе. Сегодня был ужасный день. Как сын главы самой влиятельной гильдии шикари в Маджите, Тадж не привык к такому обращению, со стороны родителей, а тем более со стороны какой-то бабы.

– Дерьмо! – Выругался он, в тщетных попытках припомнить почему она его ударила.

В девушке его привлекало отсутствие скучной синдарийской покорности. Местные девушки, которые не привыкли к мужским делам, как в общем-то и мужчины к женским, покорно сидели дома, растили детей и содержали хозяйство. Накладывался отпечаток кастовой системы. Царь Серадж упразднил касты, но одно дело поставить подпись на документе, и совсем другое, выбить предрассудки из голов синдарийских граждан. Порой Таджу не доставало этой покорности в Ханне. Но, несмотря на это, даже сейчас она очаровывала его, одними мыслями о себе. Юноша всегда считал её какой-то… живой. Самой живой на свете, и рядом с ней чувствовал себя таким же. Скучные синдарийки не интересовали его. Ведь он нашёл себе девушку, подходящую для такого завидного жениха. Он готов был жениться, но произошедшие за последние несколько дней события поколебали его уверенность. Последние её остатки растаяли сегодня.

«Да что им всем от меня надо!?»

Весь день, он жалел самого себя, и презирал всех остальных: отца брата, навязанную невесту, и свою возлюбленную. Сначала, они перестали встречаться по ночам. Ханна ссылалась на долгосрочные ночные вылазки в джунгли. Вскоре после этого случилось ещё кое-что. Он сделал ей предложение. Всё было обдуманно, юноша приготовился пойти на риск. Но случилось не мыслимое – она отказала. Точнее не отказала, а просила подождать несколько дней. Тадж был поражён её отказом, но всё же согласился подождать. Но прошло несколько дней, и ему сообщили, что свадьба с Манджулой состоится через пять дней, а он всё ещё ждал ответа от Ханны, которая продолжала ссылаться на вылазки, в ответ на вопросы про ночные встречи.

«И что теперь делать? Я же опозорю семью, если не женюсь. А женюсь ли я? У меня похоже теперь есть только два выхода. Или я сбегаю с Ханной, или женюсь на Манджуле.»

Во втором случае перспектив было гораздо больше. Тем более если взять в расчёт, что Ханна не согласилась на его предложение. Весь день он спрашивал себя, чего бы ему хотелось на самом деле? Куда бы он побежал с Ханной? А побежала бы она с ним? Он не мог ответить на два последних вопроса, но ответ на первый вопрос он знал наверняка. Ему хотелось совершать великие дела, участвовать в приключениях и прослыть в стране, как великий воин. Молодая кровь юноши бурлила и кипела при мыслях о геройских подвигах.