По воле ведьмы (ЛП)

— Пойдем-ка прогуляемся и раздобудем на ужин какой-нибудь нездоровой пищи. Меня всегда привлекали подобные развлечения, но…

— Но?

Он пожал плечами:

— Ходить на ярмарку в одиночку как-то невесело.

Большего Сторм и не требовалось. Только что Эйден, сам того не подозревая, признался, что ему с ней хорошо.

— А по-моему, нормально, — вслух сказала она и спросила: — Что будем делать с толпой у автобуса?

— В конце концов, им надоест бесполезно рассматривать жалюзи. Когда стемнеет и внутри не зажжется свет, они сдадутся и пойдут по домам. Даже зевакам иногда хочется покушать.

Через несколько минут, заполучив в безраздельное владение сосиску в тесте и внушительной кусок пиццы, они заняли места на огромном чертовом колесе. Когда все качающиеся кабинки были освобождены и снова заняты, начался медленный подъем.

На самом верху Сторм нахально откусила кусок пиццы прямо из рук Эйдена и, жуя, издала звук чистейшего удовлетворения. Еще бы — самая настоящая канцерогенная вкуснятина.

— Мир отсюда кажется прекрасным, — проговорила она. — Смотри-ка! Вон карусель с лошадками. Мне нравится музыка, которая там играет. Я чувствую, — она принюхалась, — аромат бельгийских вафель с земляникой… и запах детской присыпки.

— Действительно красиво, — отозвался Эйден, но не смог отвести от нее глаз. Как и почувствовать запах детской присыпки.

— Я не была на ярмарках с восьмого класса, у меня тогда было свидание с Мелвином Пиклзом.

— Я тоже.

Он так пристально смотрел на Сторм, что не слышал ничего из того, что она говорила.

— Выходит, ты тоже встречался с Мелвином Пиклзом?

— Что?

— У меня нос в соусе?

— Нет, — ответил Эйден. — У тебя так много граней, что открывать каждую из них — занятие захватывающее и в то же время сбивающее с толку. В магазине ты решила, что к тебе цепляется дух твоего ребенка. И пока ты так думала, тебя переполняла радость. Не хочешь рассказать мне об этом?

Он выглядел таким участливым, таким заботливым, что Сторм пришлось попотеть, чтобы не расплакаться.

Она посмотрела вниз на огни и воздушные шары, на пары, которые держались за руки, на пары с детскими колясками… Счастливые семьи. Именно это она и почувствовала вчера, когда въехала сюда, чтобы остановиться на ночь. Видимо, ярмарка приезжала сюда регулярно.

Она перевела взгляд на Эйдена, который молча ждал, не сводя с нее глаз.

Как правило, Сторм об этом не говорила, но сейчас почувствовала, что он готов выслушать ее рассказ. Мало того, ей самой хотелось поделиться с ним, и это удивляло.

— Когда я училась в одиннадцатом классе, — начала она, глубоко вздохнув, — я забеременела. Тогда я знала, что мне придется иметь с этим дело в одиночку. От отца толку было мало.

Она боролась с эмоциями, но по лицу Эйдена ничего нельзя было понять. Он вручил ей чистую салфетку, Сторм взяла ее, но не стала вытирать набухшие в глазах слезы.

— Мне хотелось, чтобы этого не было, хотелось, чтобы ребенок… ну, знаешь, исчез. — Она пожала плечами. — Так и случилось. Был выкидыш. — Покрутив вокруг пальца аквамариновое кольцо, она продолжала: — Я боялась, что избавиться от ребенка мне помогла сила желания. Это означало, что я хуже, чем моя мать.

— Сторм… — Эйден сгреб ее в охапку.

— Поверить не могу, что все тебе рассказала, — проговорила она. — Я не знала, что успела полюбить ребенка, пока не потеряла его. Каждый день мне его не хватает. Конечно, я не знаю точно, был ли это мальчик… но почувствовала, что это именно так, в ту самую минуту, когда началось кровотечение. Как будто он со мной прощался.

Эйден кивнул в знак понимания.

— Вот почему сестры не воспринимают тебя всерьез, когда ты говоришь, что слышишь детский плач.

Салфетка в руках Сторм превратилась в бесформенный комок.

— Им кажется, что всему виной боль утраты, — добавил Эйден.

— Может, и так. Но я никогда не слышала, как плачет мой ребенок. Только чувствовала, что он рядом. А твоего ребенка я слышу.

— Судя по тому, что случилось в торговом центре, других детей ты тоже слышишь.

— Точно, — подтвердила Сторм, чувствуя, как растет внутри нее теплое чувство радости. — Раз уж у нас разговор по душам, — вдруг сказала она, когда чертово колесо стало набирать скорость, — есть соображения, кем может быть та женщина, что привязана к тебе?

— Точно не моя мать. Она и при жизни не была особенно ко мне привязана. Думаю, это Клодетт. Клодетт Лэнгли, давняя подружка.

— У тебя наверняка есть и другие.

— Есть, но никто из них не умер… насколько мне известно. С Клодетт у меня были последние… она была последней.

«Раздери его дракон! — поражалась Сторм. — Не может даже произнести слово “отношения”».

— Клодетт умерла, когда вы были вместе?

— Нет, она меня бросила. Ну, я так решил, когда увидел, что половина моего шкафа опустела. Ни «до свиданья», ни объяснений. Впрочем, у нас и раньше были разногласия. — Эйден с сожалением покачал головой. — Через несколько месяцев после разрыва наш общий друг сообщил мне, что Клодетт погибла в автокатастрофе.

— А когда вы были вместе, она жила с тобой в автодоме?