По воле ведьмы (ЛП)

Прижавшись грудью к груди Эйдена, в которой уже бешено колотилось сердце, Сторм подняла руку и принялась играть с волосами у него на затылке. Это всегда действовало на него возбуждающе. Хорошо, что они были так близко друг к другу, как два кусочка пазла с картинкой только для взрослых.

— Сторм, ты самый лучший друг из всех, что у меня когда-либо были. Давай не будем портить…

— Ясен пень, нас с первого взгляда обуяла дружба, — перебила она голосом, полным сухого остроумия и явного сарказма, но Эйден все равно попал в чувственные сети ее немного томного взгляда.

Решительно, но с очевидным трудом ему удалось вырваться из ее чар.

— Мы отличные друзья, — повторил он.

— Что ж, дружище, в этом прикиде ты выглядишь таким офигительно аппетитным, что я могла бы съесть тебя живьем.

— Не думаю, что подобные трапезы допустимы между друзьями.

— А я не думаю, что одному другу прямо во время танца можно тыкать в другого друга толстенной и твердой штуковиной в штанах.

Глава 4

Отдав бразды правления «вторым мозгам», Эйден едва не умирал от кайфа, в то время как Сторм, преследуя определенно самые коварные цели, продолжала тереться о него бедрами, отчего он уже пребывал в опасной близости к тому, чтобы нарушить собственную клятву — оставаться независимым холостяком.

Чтобы отвлечься, он стал внимательно разглядывать Сторм глазами художника, изучающего произведение живописного искусства, но нашел лишь совершенство в мастерстве ее создателя, а с каждым движением ее бедер приходил во все больший восторг.

Ради свадьбы сестры сегодня Сторм выглядела более или менее традиционно. Ну, настолько традиционно, насколько могла девушка-гот. Легкий макияж, по четыре аквамариновых гвоздика в каждом ухе (вместо колокольчиков вроде тех, что вешают на шею коровам, или фуринов[12] едва ли не в натуральную величину), а волосы, обычно разноцветные и шипами торчащие в разные стороны, были скорее синими, чем черными, и аккуратно завивались над плечами.

Для пущего эффекта потрясная соблазнительница выпустила по две тонких синих пряди справа и слева и завила их под подбородком, что по форме напоминало перевернутое сердце. И приводило Эйдена в неописуемое сумасшедшее возбуждение.

Невероятно прекрасная… и притягательная, как первородный грех. Как сексуальный ураган в ящике Пандоры, который он мог открыть в любой момент. Охренеть. Эйден чувствовал, что вот-вот схлопочет сердечный приступ, просто думая об этом. И бесполезно что-либо отрицать.

Словно догадавшись о его решении держать дистанцию (огромный «сюрприз», если имеешь дело с ведьмой), Сторм, видимо, решила выложиться по полной и выпустила на свободу свою врожденную сексуальность. Она перестала контролировать свое тело и позволила ему контролировать себя. Точнее, теперь ее тело, черт возьми, контролировало их обоих.

Сторм подула Эйдену в ухо, от чего каждый атом в его теле наполнился теплой дрожью, а бушующее где-то на пределе либидо так и норовило зашкалить.

— Пойдем со мной, — уговаривала Сторм тихим, чуть охрипшим голосом.

Одного этого почти шепота Эйдену хватило бы, чтобы прийти в полную боевую готовность. А это значило, что ему позарез надо было прыгать за руль своего автодома и гнать без остановок две недели кряду, чтобы проложить между собой и Сторм расстояние в тысячи миль или до тех пор, пока их не разделят как минимум пятьдесят штатов. Да-да, ему бы стоило прямо сейчас рвануть на Аляску, потому что только так он вытравит из своей крови сексуальный ураган.

Когда она провела рукой вниз по спине Эйдена, тело предало его, полностью подчинившись успешно боровшемуся за независимость от мозгов члену. Удрать от Сторм означало всего лишь поддаться вечному зову инстинкта самосохранения и борьбы за собственную жизнь. Точно так же, как человек на всех парах уплывает к берегу, едва завидев плавник акулы — огромной, злющей, голодной, с острыми клыками в несколько рядов.

Кстати, а у акул бывают клыки? У Сторм точно были.

Надо было срочно выбираться из этой адской ловушки. Чем Эйден и планировал заняться сразу после свадебного приема. А может, и раньше.

Пока они танцевали, чувственные формы Сторм словно томились под платьем, которое ласкало их, как самый нежный на свете любовник. От подобного вида можно было воспламениться и заполнить весь замок едким дымом. Никаких забот и запретов… Только быстрый скользящий взгляд, словно пробующий на прочность обет безбрачия, данный Эйденом самому себе.

Разумеется, Сторм ничего не знала о целибате, о том, как и почему он пришел к этому решению, просто…

Вот черт! Она же экстрасенс! Наверняка ей давно было обо всем известно.

Впрочем, если Сторм действительно была в курсе и до сих пор не убила его, это хороший знак. А вот если она ничего не знала, тогда не удивительно, что она ставила под сомнение его либидо.

Какое же из двух зол больше? Позволить ей думать, что у него проблемы с сексом? Или сделать для нее исключение из собственного правила о независимости?

Первое, однозначно.