По встречной в любовь

       — Да тебя-то за что прощать! — он развернул ее к себе, но не поцеловал. — За то, что один мудак обидел, а второй дурак не смог этого вовремя понять?

       Она сглотнула подкативший к горлу ком.

       — Настюш, ты даже представить себе не можешь, как это приятно, что ты доверилась именно мне.

       Она подняла руку, но едва коснулась его щеки, как Кеша тут же сжал ее пальцы и поднес к своим губам.

       — Я обещаю, что не подведу тебя, — прошептал он, отпуская ее пальцы. — Спи, мышка, а то попугай встанет ни свет, ни заря… Мне стыдно, но я украл у нас субботнее утро. Не хотел расстраивать тебя и портить вечер, который мы так ждали, потому не сказал ничего за ужином. Постараюсь управиться с делами до обеда. Постараюсь… Я уже боюсь что-то обещать.

       Настя снова сглотнула — во рту сделалось совсем кисло.

       — Ты поедешь в офис? — спросила она с надеждой. — Можно с тобой?

       — Нет, со мной нельзя и я не в офис. Съезди к маме. Покажись, что жива-здорова. И я заберу тебя по дороге домой. Воскресенье я никому не отдам.

       — Покатаемся по каналам на кораблике? — спросила Настя, жутко моргая влажными ресницами.

       — А я думал, поедем за краской и новыми шторами, разве нет?

       — Как скажешь…

       — Я скажу спокойной ночи и спи, моя радость, усни… И я не шучу. Быстро спать.

       Кеша развернул Настю лицом к окну, но оставил свою руку у нее под грудью.

       — Если тяжело, скажи.

       Настя мотнула головой, и волосы прошлись по носу, которым Кеша в них уткнулся. Тяжело? Ей никогда еще не было так легко. Возможно, она сумеет научиться дышать рядом с ним спокойно, а сейчас пусть он крепко держит в руках ее сердце, даже когда она спит.

Глава 31. "Кто у нас ханжа?"

       Настя проснулась первой — руки на плече уже не было, но Кеша спал носом на ее подушке и сейчас, когда она чуть подвинулась, зашевелился, но не проснулся. Который час? Шторы слишком плотные, чтобы пропускать солнечный свет, а воздух уже сделался почти прозрачным. Поставил ли Кеша будильник? Конечно, он ведь очень аккуратный — и в ужасном хаосе на кровати виновата только она.

       Минута, две, пять… А, может, и полчаса прошли в тревожном ожидании звонка будильника, но телефон молчал и его вообще нигде не было видно. Кеша спал, и Настя слышала каждый его вздох, радуясь, что проснулась первой, потому что не имела понятия, как спит — а что если она храпит или ворочается или, не дай бог, дерется? А он такой — никогда не скажет ей правды. Даже о том, что ему сейчас снится и почему он улыбается. А если и захочет сказать, то вспомнит ли? Вот она ничего не помнит, совершенно… Может, конечно, ничего и не снилось? Может, ей было слишком хорошо наяву и потому не осталось, о чем помечтать во сне. Если только о будильнике. Но где он…

       И вот, не выдержав, Настя соскользнула с кровати и заглянула за штору. На улице почти никого. Хотя чему удивляться в Питере да еще в субботу? Даже собаки ждут, когда из-за тучек появится хоть немного солнца.

       — Настя, можно мне сказать глупость?

       Она резко обернулась, но не выпустила штору из рук.

       — Я все равно скажу, даже если не разрешишь, — Кеша приподнялся на локте и потерял одеяло. — Когда ты подглядывала за мной в ванной…

       — Я не подглядывала! — вырвалось у Насти, и она вспыхнула.

       — Подглядывала, — кивнул Кеша с еще большей улыбкой. — И если станешь делать это часто, то у меня все лицо будет в шрамах. Я и так толком бриться не умею.

       — Не буду…

       Настино лицо пылало холодным питерским солнцем, а по спине гулял противный ветерок.

       — Я тогда подумал, что в дверной коробке ты точно в раме. И мне безумно понравилась эта картина.

       Настя наконец отпустила штору.

       — Хочешь, я спрошу у ребят, если у кого-то осталось что-то с моих постановок?

       — С чего? — искренне не понял Кеша.

       — Я позирую иногда. Ню.

       — Зачем? — улыбка сползла с лица Кеши.

       — Как зачем? — пожала плечами Настя и сделала шаг к кровати. — Это часть учебного процесса — рисовать обнаженку.

       — Ты зачем позировала?

       Это походило на допрос, и Настя пожалела, что открыла Кеше свой секрет.

       — По глупости, — прошептала она, пытаясь прикрыть лживым флером голую правду. — Модель не пришла. Препод спросил, кто готов ее заменить? Желающих не нашлось. У нас все маленькие и скромные.

       — А ты, выходит, взрослая и не скромная?

       Он уже смотрел исподлобья, и Настя окончательно окоченела под его тяжелым ледяным взглядом.

       — Нет, я просто знаю, что искусство требует жертв. Это очень трудно стоять в одной позе по двадцать минут, а то и дольше. Вот я и решила себя проверить, а оказалось, что это длительная постановка, на несколько занятий и уже нельзя было отвертеться. Люди стараются, рисуют… А тут ты такая — типа, устала, больше не хочу.

       — А ты? Ты же сама не рисовала все это время.

       — А я зачем автоматом получила, — попыталась улыбнуться Настя, но губы одеревенели. — И, кстати, стала иначе смотреть на моделей. Та девушка была лучше меня: она себя дарила, а я… так…

       — Продала за автомат? — попытался пошутить Кеша. Насте хотелось надеяться, что это была шутка.