По высшему классу

Буквально всем, кто отважился заплатить за билет, активно не понравился Редфорд в роли нехорошего парня, а уж от Николсона в роли славного парня их просто тошнило. Каждая сцена фильма воспринималась ими как личное оскорбление — их так бессовестно обманули, заставив их любимцев поменять амплуа, а их самих усомниться в своей несокрушимой вере в доблестное редфордство Роберта и хитрую николсоновость Джека. Наверное, если Вито попытался бы в канун Рождества в ограбленном сиротском приюте снять скальп с Санта-Клауса, предварительно выпустив ему кишки, — и то реакция не была бы столь агрессивной.

К исходу воскресенья все было кончено; картина шла в пустых залах, и владельцы их уже рассылали в студии заказы на замену. Вито, отдав распоряжение не соединять его ни с кем из его команды, провел оба эти дня, колеся из Лос-Анджелеса в Сан-Диего, из Санта-Барбары в долину Сан-Фернандо в тщетной надежде найти хотя бы один кинотеатр, где шел фильм, вокруг которого толпились бы зрители; сознавая, что занятие это бесполезное и нелепое, он ничего не мог с собою поделать. К полудню в воскресенье он уже точно знал — у него остался один, только один выход.

— Ваш папаша звонит, мисс, — сообщил дворецкий Уильям, подзывая к телефону Джиджи.

— Привет, па. — Джиджи старалась, чтобы голос не очень выдавал ее удивление. — Как дела?

— Лучше не бывает. Слушай, если у тебя никаких особых планов на вечер, как насчет того, чтобы поужинать со мной?

— Ой! Да… классно… конечно! Я с удовольствием! А куда мы пойдем — в смысле, что лучше надеть? — Джиджи понимала, что интонация у нее сейчас весьма озадаченная. Это и понятно — ведь отец не звонил ей уже по крайней мере месяца два.

— Да не очень беспокойся об этом. А лучше спроси Билли, скажи, что мы пойдем в «Доминик», она тебе подскажет. Я за тобой заеду — ровно без четверти семь.

Прежде чем Джиджи успела сказать еще что-нибудь, Вито положил трубку. Джиджи некоторое время изучала себя в стекле венецианского зеркала, висевшего над телефонным столиком в холле, куда Уильям вызвал ее. Состроив отражению большие глаза, она отвела взгляд и задумалась, машинально покачивая головой в такт собственным мыслям.

В этот уик-энд она и Мэйзи сидели по домам — в понедельник предстоял серьезный экзамен по английской литературе, который был слишком сложным для того, чтобы заниматься вместе. Всю субботу Джиджи прокорпела над книгами, решив просмотреть все еще раз вечером в воскресенье. Дневное же время она собралась провести с Жан-Люком на кухне, готовясь к торжественному ужину — вечером должна была приехать Билли из Нью-Йорка, где она пробыла большую часть недели, и они с поваром решили по такому случаю приготовить цыпленка а-ля Франсуа-премьер, с яйцами-пашот, лесными грибами, трюфелями и под сметанным соусом.

Черт с ним, с цыпленком, сказала себе Джиджи — можно еще посидеть за книжками примерно до без четверти шесть, а там уже и одеваться.

— Жан-Люк, — спросила она повара после бесконечных извинений по поводу того, что им придется отложить назначенный на сегодня урок кулинарии, — ты когда-нибудь слышал о ресторане под названием «Доминик»?

— Здесь, в Лос-Анджелесе?

— Ага.

— Нет, никогда не слышал. Так, значит, ты бросаешь меня ради этого Доминика?

— Ты же знаешь, что я могу бросить тебя только ради папы, Жан-Люк.

— Желаю приятно провести время, Джиджи, — улыбнулся повар, в душе посылая в адрес Вито проклятия — надо же было ему похитить самую многообещающую ученицу Жан-Люка как раз сегодня, когда он собирался раскрыть ей десять главных тайн о трюфелях и посвятить в небывалые возможности, раскрывающиеся при сочетании нежного трюфеля с мясом цыпленка…

Джиджи не удалось не отрываться от учебников до половины шестого. Тратить час на одевание ей еще ни разу не приходилось, но она была взволнована предстоящим свиданием с отцом и слишком беспокоилась о своем внешнем виде для того, чтобы потратить хотя бы еще минутку на изучение елизаветинской поэзии. Она встала под душ и вымыла шампунем волосы. Когда они высохли, она, критически осмотрев себя в зеркале, попышнее взбила челку. Перебрав свой гардероб, Джиджи сразу отложила в сторону вещи, выглядевшие либо слишком шикарно, либо подходившие только для скромницы-школьницы. Перепробовав самые разные сочетания, она в конце концов остановилась на том, которое, по ее мнению, подходило для любого ресторана — даже такого, о котором не слышал знающий все лучшие кухни города Жан-Люк. Свитер из тонкой белой шерсти с высоким, под горло, воротом отлично сочетался с юбкой из мягкой замши, цвет которой к тому же подходил к цвету ее волос. Заправив свитер в юбку, она потуже затянула широкий пояс и надела ковбойские сапоги из мягкой, красноватого оттенка телячьей кожи.