По-взрослому

– Руку, – не предложил, а скомандовал он и протянул свою.

Я ухватилась за неё как за спасение и резко поднялась, не могу сказать, кто из нас виноват, то ли Вадим дёрнул руку резче, чем нужно было, то ли я постаралась как можно быстрее подняться, но мы оба чуть не упали, так как я, потеряв равновесие, потянула его за собой. Всё происходило так быстро, мгновения, понимая, что упаду сейчас, я зажмурила глаза. Но мужчина был сильнее и больше меня, и с реакцией всё в порядке оказалось, уронить нас двоих мне не удалось, а вот ему придать мне полностью вертикальное положение, прижав к своему телу, не составило большого труда. Объятия были недолгими, но достаточными, чтобы я убедилась в своей первичной реакции на него – Вадим был скроен под меня, или я под него! "Черт, прекрати называть его по имени и выкинь подобные мысли из головы!" – уверяла я себя, при этом вдыхая аромат, который для меня теперь станет наркотиком.

– Всё в порядке? Устоите на своих ногах? – спросил тихо, прямо в ухо.

 От этого снова побежали мурашки, и, чтобы не совершить какую-нибудь глупость, я попыталась отстраниться. Меня удержали.

– Не так резко, – снова тихо сказал, – я сам.

 Он разжимает объятия и сам делает шаг назад, а я остаюсь стоять, одной рукой держась за него, второй прижимая к себе контракт.

– Спасибо, – почти шепчу я и чуть громче добавляю: – Простите.

 Он не комментирует случившееся, садится обратно за стол. Но я слышу опять эту странную реплику:

– Три месяца – это долго.

 Не пойму, он ужасается, что ему придётся меня терпеть столько времени? А я тут в облаках снова летала. Дура! Взяла себя в руки, села обратно на стул, продолжила внимательно читать контракт. Сверила оба экземпляра, приложение ещё внимательнее, чем ранее, прочитала. Памятный пункт про маму, про запрет на обучение вождению авто (он ещё при первом чтении вызвал у меня недоумение, но, видать, был прецедент), запрет на катание на лыжах и на прочие травмоопасные виды спорта, даже в законные выходные, тоже понятен. А вот пункт на запрет каких-либо романтических и сексуальных намёков и притязаний с моей стороны в сторону нанимателя я перечитала дважды. За нарушение данного пункта мне грозила выплата такой нехилой неустойки в пользу нанимателя и расторжение контракта со стороны нанимателя, конечно же, без компенсационных выплат за досрочное расторжение контракта. Вот тут его последняя фраза приобрела конкретный смысл для меня. Он что же, сразу понял мою реакцию на него? Видать, я не первая, кто теряет голову с первой минуты знакомства с ним. И теперь только от безвыходности положения принимает меня на работу, а сам уже себя жалеет, что я буду вешаться на него, как только что? Так вот, не на ту напали. Я буду работать с детьми, постоянно находиться с ним мне не требуется, так что я уж точно смогу сдержать свои порывы. Решено – сделано! Он первоначально усомнился в моей профпригодности, докажем ему, что он не прав.

 Я ставлю свою подпись в контрактах и передаю бумаги ему, один экземпляр немного помят. Он подписывает оба. И предлагает мне выбрать один себе. Я, конечно же, выбираю помятый, как напоминание.

– Когда я могу приступить к работе и познакомиться с детьми? – спрашиваю я.

 Мой наниматель, а отныне и впредь только так и по имени-отчеству, поднимается и идёт на выход, я иду следом.

Глава 9

Дети. Не полюбить Бри невозможно, этот ребёнок забрал моё сердце с первой минуты нашего знакомства.

Мы вернулись в ту гостиную, где я ожидала аудиенции. Пока мы шли, Вадим Александрович позвонил кому-то, и "ни здрасти ни до свидания", чётко сказал одну фразу и положил трубку.

– Мы в малой гостиной, жду.

С кем он разговаривал, не могу сказать, но через пару минут дети пришли вместе с горничной, она осталась стоять в дверях. Дети дружно вошли и встали перед отцом, младшая, недолго думая, потянула ручки вверх, что было расценено отцом, как просьба взять её на руки. Я сидела чуть сбоку, на диване, и видела эту картину маслом. Старшие немного скосили взгляды в мою сторону. А малышка Сабрина, поудобнее устроившись на руках отца, открыто посмотрев в мою сторону, спросила:

– Папочка, это она? – для точности вопроса она ещё и указала на меня пальцем.

– Здравствуйте. Меня зовут Ангелина Андреевна, – сказала я, вставая с дивана.

– Да, Бри, это твоя новая няня. А пальчиком тыкать неприлично, – мягко ответил ребенку папа, опуская её вытянутую руку, и, посмотрев на меня, добавил: – Знакомьтесь, Ангелина Андреевна, мои дети: старшая дочь Вероника, мой сын Александр, ну и ваша основная забота – Сабрина.

– Бри, – поправила его дочь, с укоризной глядя на отца.

– Конечно, няня может звать тебя, как и мы, Бри, но при знакомстве надо называть полное имя, – с улыбкой принял её поправку отец.

– Тогда здравствуйте, я Сабрина Вадимовна Чернова, – отчество малышка немного исковеркала, но, не получив ни от кого из присутствующих поправку, решила, что никто этого не заметил, и с широкой улыбкой смотрела на меня.