По заданию губчека

Выбираясь из подвала, Тихон нащупал под ногами острый цилиндрик — это был патрон от трехлинейки. По количеству ящиков Лобов подсчитал: винтовок в тайнике хранилось около полусотни.

След тележных колес терялся на укатанной проселочной дороге, что вела из Заволжья в деревню Липки. И непонятно было, куда повернула телега.

Лобов долго ходил по глубокому и крутому кювету, где лошадь выбиралась на дорогу, нашел деревянную, пахнущую коломазью рогульку, показал ее милиционеру.

— Чека из оси, — догадался Рожков. — Деревянная. У нас в Заволжье всё кованые.

Лобов задумался, посмотрел на чеку в ладони:

— Так сделаем. Ты, товарищ Рожков, иди в Заволжье, по телефону свяжись с председателем губчека. Заодно поспрашивай по дороге, не видел ли кто похожей телеги. Я в Волжский монастырь наведаюсь, может, выясню, кто был в телеге третьим. А тебе, Тихон, такое задание. Пойдешь в Липки. Постарайся узнать, не видел ли кто эту телегу там. И чеку возьми, вдруг пригодится. Выдай себя за кого угодно, хоть за агента по снабжению. Завтра утром, часиков в девять, встретимся в Липках у лабаза.

Первым ушел Рожков, потом в сторону монастыря отправился Лобов. Только хотел и Тихон пойти пешком, как на дороге со стороны Заволжья показалась подвода, в телеге сонный старик в подшитых валенках. Тихон попросил подвезти, но старик буркнул:

— Кляча у меня ледащая, двоих не потянет.

— Я заплачу.

— Ну, другое дело…

На окраине Липок расплатился с возницей. Старик ударил по лошади кнутом, и телега, скрипя немазаными осями, покатила дальше. Чеки в осях, приметил Тихон, были кованые. Окликнул старика:

— Дед, ты откуда, местный?

— Из Заволжья мы, — отозвался тот.

На краю деревни горбился под тесовой крышей общественный лабаз, деревенская улица с колодцем-журавлем посередке была пуста. Теленок стоял у прясел и деловито жевал какую-то одежонку, вывешенную на просушку.

Тихон остановился возле избы под дранкой, с двумя окошками на улицу. За избой разглядел врытую в землю кузню, рядом — из жердей сбитый станок для ковки лошадей. В кузне, видимо, давно не работали: жестяная труба над дырявой крышей покосилась, проржавела.

На крыльцо дома вышел мужик в бязевой рубахе и полосатых штанах; лицо бритое, вытянутое, в руке сыромятная уздечка.

Тихон поздоровался. Мужик нехотя что-то неразборчиво проворчал в ответ, смотрел хмуро и подозрительно.

— Я агент по снабжению, насчет фуража. Может, в дом пригласите?

— Можно и в избу, таким гостям завсегда рады, — неожиданно улыбнулся хозяин, и в голосе у него была скрытая ехидца. Оглядев Тихона с ног до головы, тем же ехидным голосом уточнил: — Значит, фуражу надо?

Тихон насторожился: что-то уж больно быстро изменилось настроение хозяина.

Через темные сени, где пахло мукой и куриным пометом, прошел за мужиком в избу. Посреди комнаты скобленный косарем стол, к русской печке пристроен голбец о ухватами, на шестке чугунки, пустые кринки. За печкой кровать на струганых деревянных столбиках, накрытая линялым лоскутным одеялом. В красном углу, под образами, висел на гвоздике артиллерийский бинокль.

Заметив удивленный взгляд Тихона, хозяин пояснил:

— С фронту принес. Другие, значит, с винтовкой вернулись, а я с биноклем. Присаживайтесь на лавку. Может, голодны? Так я угощу.

— Спасибо, спасибо. Я сыт, а вот устал порядком. Мотаешься по губернии из конца в конец.

— Оно, как говорится, волка ноги кормят.

Хозяин стоял у печки и смотрел на Тихона с усмешкой, но не зло, а скорее лукаво.

— За овес платим рыночной ценой. На деньги не хотите — договоримся на соль или ситец, — под этим насмешливым взглядом Тихон был вынужден заговорить о «деле».

Мужик весь подобрался, вздохнул:

— Тень на плетень наводите. Из Чека вы!

— Постой, постой! — деланно удивился Тихон. — Ты чего, дядя, городишь?

— Эх, товарищ! — сказал мужик о укоризной. — Чего городить-то? Я тебя по край жизни буду помнить, ведь ты меня из-под расстрела спас. Так что не хитри ты со мной, товарищ Вагин, или как там тебя сейчас зовут.

— Жохов?! — обрадовался Тихон, только сейчас узнав мужика. — Никон Ипатьевич?

— Я самый.

— Полный Георгиевский кавалер?

— И это точно.

— Ну, извини, Никон Ипатьевич, не признал. Ведь у тебя раньше бородища была.

— Сбрил я ее, товарищ дорогой. А то с ней уж больно вид замшелый, — обмяк, подобрел мужик.

Тихон рассудил, что с Жоховым хитрить не надо, а можно говорить начистоту.

— Домашние-то где твои?

— Сноха Наталья да младший сын Лексей в город за керосином уехали. Вернутся, как мне при них тебя величать?

— Так и зови — Вагиным. Возле монастыря мальчишку раненого нашли, может, слышал?

— Намедни сосед из Заволжья вернулся, рассказывал. Страшное дело. Убить человека стало что таракана раздавить. Жив мальчонка-то?

— Живой, вовремя нашли. Думаешь, кто бы это мог?

— Думать одно, а на деле может совсем другое выйти, — уклончиво ответил Жохов. — Наши, деревенские, на такое не пойдут. В лесах, слышал, банда гуляет. Только зачем мальчонку убивать?..

Тихону ничего не оставалось, как рассказать о часовне, где было спрятано оружие, о колесном следе.

— В Заволжье тоже подводы есть, — буркнул Жохов.