По заданию губчека

Поднявшись с кресла, ушел в соседнюю комнату, плотно прикрыв за собой дверь, — звуки рояля оборвались.

Появившись в комнате, врач поудобней уселся в кресло с обтянутыми кожей подлокотниками и, потирая руки, заявил:

— Я согласен с вашим предложением, но у меня будут некоторые условия, удовлетворение которых считаю обязательным. Во-первых, паек…

— Пайком обеспечим.

— На общих началах?

— А какие еще могут быть начала?

— Извините, — развел руками Вербилин. — Это мне не подходит.

— А что же вам подойдет?

— Двойной паек себе и жене, итого — четыре пайка.

Тихон кивнул на закрытую дверь, за которой опять послышались звуки рояля:

— Ваша жена тоже врач? Будет вам помогать?

— Ни в коем случае! — встрепенулся Вербилин. — У нее жесточайшая мигрень. Свежий речной воздух, абсолютный покой и хорошее питание, надеюсь, улучшат физическое и духовное состояние моей жены. События последних месяцев весьма подорвали ее здоровье. Требую двухместную каюту с удобствами нам, каюту под изолятор, еще одну под приемный покой. Четырех опытных фельдшеров. Да, чуть не забыл — обязательно санитарку, которая взяла бы на себя заботу обо мне и жене: постирать, погладить, убрать каюты.

— Значит, служанку?

— Санитарку, я же русским языком сказал, — недовольно скривился Вербилин.

Тихон поднялся на ноги, проговорил со злостью, которую было уже не сдержать:

— Как-нибудь обойдемся без вас, вашей жены и ее мигрени. В городе голод, разруха, а вы служанку требуете от Советской власти да двойной паек. Рвач вы, а не врач!

— Как вы смеете?! Я буду жаловаться!

— Жалуйтесь на здоровье!

— Вы еще пожалеете об этом! — тоненько и противно закричал Вербилин.

Из соседней комнаты высунулась рыхлая женщина в цветастом халате. Уходя из квартиры, Тихон в сердцах хлопнул дверью, в прихожей что-то со звоном упало.

Сразу от Вербилина пошел в губздравотдел, попросил списки городских врачей. У многих были телефоны. Позвонил нескольким — все тут же испуганно отказались. Тихон догадался: Вербилин сдержал свою угрозу, успел их предупредить.

Совсем было отчаялся, как вдруг увидел в списке знакомую фамилию: Флексер Игорь Павлович, зубной врач, Флексер Раиса Михайловна, лечащий врач.

От Лобова он знал, что во время следствия по делу группы Дробыша жена Флексера вернулась из Костромы, заходила в губчека справиться о судьбе мужа. Ей рассказали о его работе в царской охранке, о приговоре Ревтрибунала.

«А что если позвонить ей? — подумал Тихон. — Нет, лучше схожу…»

И вот он опять стучится в квартиру на Духовской улице. Раиса Михайловна, низенькая женщина с черными глазами на смуглом, осунувшемся лице, пригласила в комнату.

Здесь ничего не изменилось: на столе скатерть с кистями, на шкафу размеренно тикают часы в позолоченном футляре.

— Все, что я знала о муже, я уже сообщила, — сухо заговорила хозяйка.

Движения у нее были резкие, порывистые, голос с хрипотцой. Пока разговаривали, несколько раз закуривала одну и ту же папиросу и забывала о ней.

Тихон почти слово в слово повторил сказанное Вербилину, не скрыл и о бесполезных звонках.

— Так это вы тот страшный чекист, который грозил Вербилину маузером?

— Он и вам позвонил?

— Перед самым вашим приходом. А где маузер? Что-то его не вижу.

Тихон насупился, нервно задергал кисти скатерти:

— Сегодня я без оружия, врет Вербилин.

— Я так и поняла. Хотите чаю?

— Я к вам по делу.

— Вот за чаем и поговорим о вашем деле, — категорично заявила Раиса Михайловна и ушла на кухню.

Молча выпили по чашке, Тихон посмотрел мельком на часы.

Хозяйка перехватила его взгляд, сдвинула пустые кружки к чайнику и спросила:

— Вас не пугает, что жена контрреволюционера будет лечить пролетарских детей?

— Если бы я сомневался в вашей порядочности, то не пришел бы.

— И все-таки вы рискуете.

— Вы согласны или нет?

Хозяйка вздохнула, опять закурила папиросу:

— Тяжело мне сейчас оставаться в городе: кто за Советы — косится, кто против — с сочувствием лезет. Потому и соглашаюсь, хотя все трудности и неудобства представляю.

Тихон обрадовался, попытался успокоить ее:

— Насчет пайка не волнуйтесь. Двойной дать не можем, но я договорился в губздравотделе — они оформят командировку и помогут деньгами.

Раиса Михайловна раздраженно возразила, по-мужски энергично взмахнув рукой:

— Никаких командировочных от губздравотдела мне не нужно! Обеспечьте каюту, медикаменты и один паек.

— Вербилин требовал две каюты — под приемный покой и под изолятор.

— Это необязательно. Повесим одеяло, отгородим где-нибудь угол. Главное — медикаменты. Если их не найдете, тогда откажусь и никакие уговоры не помогут.

Тихон горячо поблагодарил женщину. Она слабо, с усилием, улыбнулась:

— И вам спасибо. За доверие. Постараюсь его оправдать. Говорят: муж и жена одна сатана. По-всякому бывает. Игорь Павлович много говорил о грядущей революции, о народе-мученике. Я поверила ему, а он, оказывается, женился на мне, чтобы выявлять подпольщиков и выдавать их охранке. Эту каинову печать мне теперь ничем не отмыть.

Не стал Тихон успокаивать Раису Михайловну, знал — бесполезно…