По законам Дикого поля

В низинах нередко озеро или цепочка озер, заросших высокими травами, камышом, осокой и вейником и еще деревьями: вязом, оскорем, ветлой. Зеленое пятно в низине, а при приближении заметишь блеск воды. Оазисы длиной в несколько сот саженей давали жизнь прорве водоплавающей птицы. При приближении звероловов в небо поднимались целые тучи бакланов, баб, цапель, фламинго, гусей, уток разных пород и окрасок.

В зарослях вейника, достигавшего высоты три сажени, укрывались кабаны и лоси. Тут и слона можно было бы спрятать.

На одном из озерных островов увидели зимовье незнакомого зверолова. На островном берегу челн[85] однодеревка.

– Поди подберись к нему, ордынец, – сказал Васек.

Вожа понимающе кивнул. Несколько десятков саженей зарослей камыша и вейника и столько же чистой воды закрывали от поражения стрелой и ружейного выстрела с берега. Вплавь под огнем не подойти. Летом лучшее место для зверолова – одинца[86].

На таких озерах водились бобры, выхухоль, норка. Хороший промысел. А на холмах много лис, корсаков, волков.

На озере звероловы пополнили запасы воды и поехали дальше.

В степи под одиноким раскидистым могучим вязом со стволом толщиной в полсажени звероловы приметили пастуха и небольшое стадо коров, пришедших в тень, чтобы отстояться на полднях. В этих местах дойных коров еще не пасли. Кто бы это?

Пес Волчок почуял чужую собаку и навострил уши.

Заметив вооруженных всадников, лохматый пастух, вооруженный ружьем, нырнул в заросли кустарника. Две небольшие собачки поднимали коров и направляли их туда же.

Звероловы медленно поехали к вязу. Они еще не доехали, как из кустов вышел улыбающийся пастух с ружьем, поднятым над головой.

– Здравствуй, Вожа! Сколько не виделись!

Пастух стоял в меховых штанах, меховой куртке и такой же шапке. Мех наружу. В Диком поле так ходили самые бедные, часто бродячие пастухи, бесписьменные и беглые. Зимой и летом в одних и тех же одеждах. В основном из шкур животных, которых добывали сами. Летом мех наружу. Зимой одежду выворачивали мехом вовнутрь. Подготовка к зиме не долгая.

Пастухи и табунщики из селений одевались иначе. Порой всю жизнь ходили в самовязаниой одежде. Шерстяные штаны, рубаха, поддевка, шерстяной чапан[87]. Люди, ходившие в рубахах и штанах из льняного, конопляного, крапивного полотна, считались зажиточными или достаточными. Замшевые рубахи более других носили звероловы.

Сбоку у пастуха сумка, плетенная из луба, на ремнях за спиной кожаная пастушья сумка[88]. На поясе нож, в руках ружье и кнут, сейчас заткнутый за пояс. Все имущество при себе. У иных и такого богатства не имелось.

– Капуста Матвеичев, – признал Вожа. – Далеко забрел от своей селитьбы.

– Ушел из селитьбы, – сказал Капуста. – Сыщики одолели.

Подати платить требуют. Ночью свое стадо из калды выгнал и был таков. Летом на холмах буренушек пасу. Зимой на озера в камыши уйду. Шалаш или мазанку поставлю. Сам себе хозяин.

– Ну и ну. И на ярмарку не пойдешь?

– Может, и приду. А может, по дороге молодняк кому продам.

– Хорошие у тебя собачки, – сказал Вожа, погрозив Волчку, который начал было тихо рычать на чужих собак.

– Хорошие, – согласился пастух. – Дело знают. Коровам хвосты не рвут, вымя не кусают. Своей тенью гонят. Продай, Вожа, конягу. Бери двух коров. Хочешь трех.

– На промысел еду, – Вожа отрицательно покачал головой.

– Тогда хоть молочком угостись.

Звероловы в знак уважения выпили по нескольку глотков молока и пожелали пастуху удачи.

Пастух сел верхом на быка и погнал стадо пастись. Звероловы поехали своей дорогой.

Уже виднелся иргизский пойменный лес, как Вожа увидел на вершине холма бурую лису, с брюхом черным, а заевоком[89] седым, сероватым. Мех довольно редкого и ценного цвета. Звероловы изменили направление движения и погнались за лисой. В открытом поле лисице от степного коня не уйти. Оттого и выбрали звероловы для летнего промысла открытую степь.

Спасаясь от преследования, лиса юркнула в нору. На вершине округлого большого холма небольшим бугорком в сажень высотой и диаметром десять саженей поднималась мара, могильный курган, отсыпанный древними людьми исчезнувшего народа. В маре звероловы нашли лисью нору с тремя выходами, один от другого на расстоянии не более сажени.

Нору для верности окружили сетью на колышках. Закрыли два отверстия камнями. А в третий выход напустили дыма от зажженной сухой травы.

Выскочившую лису поймали мешком.

Вожа уже сматывал сеть, когда его позвал Васек. Мальчишка нашел возле норы желтую монету, выброшенную зверьком вместе с землей во время рытья норы. Вожа потер монету, покачал ее на ладони, ощущая тяжесть. Монета не больше копейки, но таких он не видел.

– Золотая. Верно, старинная.

Курган был отсыпан, может быть, лет пятьсот назад, а может быть, две-три тысячи лет назад. Кладоискатели находили в них костяные и медные топоры и зеркала. О медном оружии местные долы давно забыли… Зато вместо железа в некоторых марах встречались золотые предметы.