По законам Дикого поля

Правый нагорный берег для бурлаков безопаснее от нападения кочевой орды. Зато левый луговой, к степи выходящий, удобнее для бичевника. Весной же, когда талая вода поднималась до скал, правый берег и вовсе недоступен для подъема бичевой. Потому суда порой с бурлаками переплывали с берега на берег.

Все-таки гораздо чаще ходили удобным левым берегом. Для защиты на судне одно или несколько ружей, а то и маленькая, но громкоголосая пушчонка с ядрами. В случае малой угрозы бурлаки и сами отбивались от ордынцев, если шайка большая, то спасались вплавь до судна. На палубу забирались по спущенным канатам.

Встречные бурлаки протяжно пели, скрашивая тяжелую работу:

Ты взой-ди, солн-це крас-но-е,
Солнце красное, солнце красное, солнце красное,
Освети ты Волгу-матушку,
Волгу-матушку, Волгу-матушку, Волгу-матушку,
Обогрей нас, добрых молодцев,
Добрых молодцев, добрых молодцев, добрых молодцев,
Мы не сами-то идем,
Мы не сами-то идем, нас нужда ведет, нужда горькая.

После песни-плача бурлаки грянули задорную, временами надрывную «Дубинушку»:

Бурлачки-ребятушки собрались,
За веревочку взялись, взялись.
Ой, дубинушка, ух-нем, ух-нем!
Раззеленая сама пойдет, сама пойдет!
И-дет, и-дет, бер-ри, пой-дет!
И-дет, и-дет, сам пойдет!..

Много вариантов этой песни сложено бурлаками. Изначально пели ее, когда севшее на мель судно сталкивали на глубину. Весна ли, осень, холодна ли вода или ледяная, лезли бурлаки в воду, только голова из бурлящей воды торчит. Самого сносит, того и гляди понесет и в воронку затянет. Быстрое течение на Волге, а весной течение сволакивает человека, зашедшего по пояс. Ну и что ж, что вода крутит и бурлит, на то они и бурлаки. И само их звание пошло от этих бурливых вод. Слово «бурлак» встречается в южнорусских и украинских говорах. Да и сами волжские бурлаки, первейшие в России, считали это название здешним. От кличек пошло немало волжских фамилий: Бурла, Бурливый, Бурлак, Бурлаков.

Эти загрубевшие в работе люди создали и сохранили многие песни на мелодичном древнерусском языке. В прибрежных городах и селениях, в кабаках, где бывали и бурлаки, говорили всяко и разно. За соленой шуткой бурлаки в карман не лезли. Но в работе им помогали только старинные песни. Почему так?

Бурлаки тащили расшиву, красивейшее из волжских парусных судов. Дно у расшивы закругленное, корма сужена, отчего быстроходность велика. Нос приподнят вверх, а палуба к носу и корме расширяется свесами за борт. Мачта расшивы до пятнадцати саженей, составлена из пяти деревьев. На носу расшивы изображение сирены, похожее на русалок из народных сказок. Борта украшены резьбой и расписаны красочными узорами. При попутном ветре на расшиве поднимался огромный парус и даже при малом ветре совершались большие переходы.

Длина райны[103] саженей двадцать. Концы ее уходили за борта расшивы. Когда парус поднимают, то нельзя не залюбоваться расшивой.

Неожиданно с расшивы громко ударила пушка. Хлопнуло ружье. В прогале прибрежного леса увидели троих киргиз-кайсаков. Заряды до них не достали, но испугали. Кочевники убрались. Большой угрозы на сей раз они не представили.

Но как часто бывает в Диком поле, вслед за одной угрозой обнаружилась другая. С верховьев Волги под парусами на попутном ветре и по течению быстро приближались три судна волжских разбойников. Впереди струг и ладья, немного сзади еще одна ладья. На струге рогожный парус, на передней ладье из рыбьих шкур, а на последней виделся парус, сшитый из лосиных шкур. На носу высокоподнятая, вырезанная из дерева конская голова.

Идя в атаку, повольники и казаки в старину покрывали конскую голову медвежьей или волчьей шкурой с оскаленной мордой. Как вызов и объявление намерений.

И сейчас две хищно оскаленных медвежьих пасти и одна волчья появились на трех приближающихся судах. Напряжение нарастало. Починки на всякий случай поворачивали тагарки к прогалу в прибрежном лесу. Попробуй достань там. И бурлаки не выглядели испуганными. На расшиве у них кроме котомки с простой одежонкой ничего нет. Впрочем, и доходов им такая встреча не сулила.

Лишь Вожа оставался спокоен и неподвижен. Он увидел в отдалении два судна с орлами на парусах. Сторожевые военные корабли. Во время ярмарки и в ее ожидании они часто бороздили воды вблизи Самары и других торговых городов.

На последней ладье тоже заметили военные суда, раздался сигнальный выстрел из пистолета:

– Орленые суда.

Струг и ладьи замедлили ход и стали разворачиваться к ближайшей протоке дельты реки Самары. Починки и бурлаки теперь могли их хорошо рассмотреть.