По законам гламура

— Как же ты себя, ненаглядную, любишь! — иронично хмыкнула я и тихонько на ухо попросила Пашьяна: — Пусть их отведут куда-нибудь поближе к кабинету на тот случай, если спонсоры захотят с ними поговорить, а я, пока они не приехали, к себе пойду и еще раз всю эту историю в уме прокручу, чтобы потом отчитаться перед клиентами. А как все соберутся, позовите меня!

Он кивнул, и они с охранником повели девушку и парня к месту их временного заточения. Я же вошла к себе, налила кофе, закурила и начала анализировать всю эту мерзкую историю с самого начала. Решив, что все безупречно логично, я облегченно вздохнула и еще раз дала себе слово, что больше никогда в жизни не ввяжусь в дела, касающиеся шоу-бизнеса.

На всякий случай я решила бросить кости, чтобы узнать, не подстерегает ли меня какая-нибудь неожиданность. Выпало 33 + 20 + 6.

— Вскоре вы успешно завершите крайне утомительную работу, результатами которой будут для вас почет и уважение, — вслух сказала я и добавила: — А что? Заслужила!

Удивившись, что мои клиенты так запаздывают, я посмотрела на часы, и тут в мою дверь постучали. «Наверное, пора!» — подумала я и крикнула:

— Уже иду!

Поднявшись, я положила в сумку все улики и вещественные доказательства и вышла из номера. Но в коридоре я с изумлением увидела двух похожих друг на друга пожилых женщин, которые с тревогой смотрели на меня. «Классические учительницы старой закалки!» — промелькнуло у меня в голове.

— Простите? — недоуменно спросила я.

— Вы Татьяна Александровна? — спросила меня одна из женщин.

— Да! — ответила я и тут же догадалась: — Вы, вероятно, мать и тетя Жени?

— Я мама, — сказала одна из женщин, а вторая добавила:

— А я — тетя. Понимаете, Женечка у нас один на двоих, и мы очень его любим.

— Я сразу поняла, что он не только горячо любимый сын и племянник, но и не менее горячо любящий, — стараясь не улыбнуться, сказала я. — Но в чем дело? Вам не хотят отдавать его вещи? Тогда я сейчас скажу, и вам все отдадут!

— Нет-нет! Мы уже все взяли, — сказала мать, показывая на стоявшую около стены сумку.

— Тогда в чем дело? — удивилась я.

— Видите ли, нам сказали, что Женечка здесь в драке пострадал. Вы не думайте! Он у нас не хулиган! — торопливо говорила мать.

— Он и драться-то не умеет! — поддержала ее сестра.

— Охотно верю, тем более что сама была тому свидетельницей, — кивнула я. — Но я не понимаю, что вас так беспокоит?

— Так ведь милиция этим делом будет заниматься, а там сами знаете какие нравы! Обвинят его бог знает в чем, — объяснила мне тетя Жени.

С трудом сдержавшись, чтобы не расхохотаться, я откашлялась и сказала:

— Никакого дела никто заводить не собирается, так что можете быть совершенно спокойны! Более того, есть много свидетелей того, что Женя в драке не участвовал, а травму получил совершенно случайно. Если потребуется, я готова подтвердить это где угодно!

— Спасибо вам большое, Татьяна Александровна! — на два голоса начали благодарить меня женщины. — И Полина с Ванечкой тоже сказали, что подтвердят это! Такая пара замечательная, дай бог им счастья!

— Думаю, даст! — поддержала я женщин и спросила: — А у Жени серьезная травма?

— Рентген показал, что у него трещина в ребре, — сообщила мне мать Жени. — Они его сегодня после обеда уже выпишут, и он дома долечиваться будет. Только придется на перевязки ходить.

— А Ксаночка! Ой, такая девочка славная! — начала было тетя.

Я кивнула:

— Я знаю ее.

— Так вот, она сказала, что на своей машине его туда возить будет! А еще она сказала, что обязательно отвезет его на заключительный тур, чтобы он хотя бы послушать смог и поболеть.

— А за кого он болеть собирается, если и Полина, и Иван его друзья? — рассмеялась я.

— Не знаю, — растерянно сказала мать Жени. — Наверное, за обоих!

Увидев в холле направляющегося ко мне Пашьяна, я заторопилась:

— Передавайте Жене, чтобы он поскорее выздоравливал и ни в коем случае не ссорился с Ксенией. Она совершенно необыкновенная девушка! А сейчас извините, я спешу! Всего вам доброго!

Попрощавшись с женщинами, я направилась к Араму Хачатуровичу, а мне вслед донеслось:

— Да он и ссориться-то не умеет!

Подойдя к Пашьяну, я спросила:

— Уже пора?

— Все собрались и ждут только вас, — ответил он. — Кстати, я им сказал, что вы вчера, когда с этими отморозками дрались, себе костюм порвали, и они решили возместить вам убытки.

— Это радует! — удовлетворенно заметила я.

Спустившись на второй этаж, мы прошли в его административную часть, потом в какую-то дверь и оказались в приемной, где секретарша с любопытством на меня уставилась и только что не ела глазами. В кабинете мои клиенты сидели по обе стороны стола для заседаний, причем Тумасян, как ему и положено, во главе, а вот место с другого торца было предназначено для меня.

— Мне сказали, что вы очень кофе любите, и я велел сварить для вас так, как у нас готовят, — сказал Тумасян и поставил передо мной поднос с кофе.

— Что правда, то правда, — улыбнулась я этой предусмотрительности и села.

Все с любопытством смотрели на меня, но я, интригуя их, налила, взяла чашку с кофе, отпила немного, закурила и приступила к делу: