По законам гламура

— А я что? Я пожалуйста, — ответила Антонина Ивановна и перевела взгляд на меня.

— Скажите, Антонина Ивановна, это ведь вы по номерам конкурсантов паек развозите?

— Ну я, — кивнула она.

— Вопрос у меня к вам несколько неприятный, но… Скажите, а не было ли случаев, чтобы вы в силу каких-то обстоятельств взяли и заменили в этом пайке какие-то продукты на другие?

— Зачем? — удивленно уставилась Антонина Ивановна на меня.

— Ну, предположим, у вас в буфете на каком-нибудь этаже оказались йогурты или еще что-то с просроченным сроком годности. Вот вас и попросили заменить их на свежие из пайка, а конкурсантам отдать…

Закончить она мне не дала. Уперев руки в бока, она гневно уставилась на меня, уже открыла было рот, но, вспомнив о том, что рядом со мной Пашьян, чье присутствие начисто исключало использование в мой адрес ненормативной лексики, шумно выдохнула и сказала:

— Дура ты! Ты что же, решила, что я к этим отравлениям отношение имею? Да мы с мужем всю жизнь на кухне: я здесь, а он — в «Востоке»! Мы с ним четырех детей в люди вывели! Образование дали, квартиры с машинами купили, поженили не хуже, чем другие! А теперь внукам помогаем! Да я на этих отходах трех кабанчиков держу! Ты что же, думаешь, что я таким хлебным местом рисковать буду? Вот дура-то! — повторила Антонина Ивановна и спросила: — Все у тебя? — И, не дожидаясь ответа, пошла обратно к своему столу, где принялась что-то резать, причем коллеги посматривали в ее сторону без особой любви и сочувствия — видно, здесь Антонину Ивановну недолюбливали.

— Ты, Тоня, язык бы попридержала! — запоздало сказал Пашьян, на что та отмахнулась ножом и с сердцем сказала:

— Так обидно же, Хачатурыч! Я здесь с самого начала работаю, и никто обо мне слова плохого не сказал! А тут пришла эта фря и такое ляпнула!

— Извинись! — потребовал он.

— Ну, извините! — нехотя пробурчала Антонина Ивановна и, не удержавшись, добавила: — И все равно глупость это несусветная на меня было подумать! Я своим местом дорожу, и претензий ко мне ни у кого никогда не было!

— Ладно! — сказала я. — Будем считать, что вы здесь ни при чем. Пока, — сделала я ударение на последнем слове и вышла из кухни.

— Вам еще что-нибудь? — спросил Арам Хачатурович.

— Пока ничего, — ответила я.

— Если я вам вдруг понадоблюсь, то звоните в любое время, — сказал он и протянул мне визитку.

Вернувшись в номер, я, сверившись с телефонным мини-справочником, а точнее — с лежащим под стеклом на журнальном столике списком служб гостиницы, позвонила в бар и заказала себе большой кофейник кофе — ну, не могу я без него жить, и ничего с этим не поделать. В баре, узнав, что звонит Иванова из сорок пятого номера, предупредительно спросили, какой именно кофе я предпочитаю.

— Вкусный и крепкий! — ответила я.

В ожидании кофе я начала потихоньку разбирать свою сумку. Бросила тапочки около тумбочки в прихожей, повесила костюм в шкаф, а халат и ночнушку — на крючок в ванной, где выставила на полочку косметику. Потрогав полотенца, я с удивлением обнаружила, что они мягкие и пушистые — да, принимали меня почти по классу люкс. Вернувшись в комнату, я села в кресло, закурила и набрала номер Светлова.

— Господин Светлов? — спросила я, когда он мне ответил. — Вас беспокоит Иванова. Я тут уже устроилась в гостинице в сорок пятом номере, и мне очень нужны документы на оставшихся конкурсантов. Не могли бы вы мне их принести?

Он с готовностью заверил меня, что будет буквально через минуту, потому что живет на пятом этаже, там же, где в люксах обитают Сереброва и Глаха.

— А вы тоже в люксе? — поинтересовалась я.

— Да! Предоставили вот! — с деланой небрежностью ответил он.

Светлов появился у меня действительно почти тут же и, протянув папку, быстренько ретировался, сославшись на дела. Едва за ним закрылась дверь, как в нее постучали. Молодой симпатичный армянин принес кофе и фрукты.

— Кушайте на здоровье, Таня-джан! — почтительно сказал он, восторженно глядя на меня.

— Спасибо! — поблагодарила я.

Налив себе кофе, который оказался превосходным, я закурила очередную сигарету и начала просматривать документы, чтобы попытаться определить, кто же из этих оставшихся четырех человек: девушка и три парня — планомерно расчищает себе дорогу к победе, не стесняясь в средствах.

Начала я с девушки, которую звали Полина. Оказалось, что родилась-то она в селе Кузьмянино Петровского района, но сейчас учится в сельскохозяйственном институте на агронома. С фотографии на меня смотрела молодая светловолосая девушка, красивая той спокойной русской красотой, которая так редко встречается в наше время и считается немодной и несовременной. «Нет, это вряд ли она! — подумала я. — Во всяком случае, мне бы очень не хотелось, чтобы это оказалась она. А вот интересно, ее тоже кто-то окучивает, как тех четырех, что выбыли из конкурса? И кто же это может быть? Наверное, Тумасян! Он ведь армянин, и его тянет к светленьким! Ну да не мое это дело!» Выписав себе в органайзер номера телефонов Полины, я открепила фотографию и перешла к следующей партии документов.