По законам судьбы. Николь (СИ)

- Так мысли вслух, не обращай внимание.

Анвар чувствовал, как ускоряется его сердце, стоило ему только подумать про Николь. Теперь, став свидетелем такой резкой перемены в её поведении, он окончательно утвердился в мысли, что с девчонкой что-то случилось, кто-то обидел и вторгся в её жизнь, заставив спрятаться и отгородиться от мира. Он не раз, проходя мимо её комнаты, направляясь в туалет, замечал, как она сидела в большом удобном кресле и бездумно смотрела в окно. Вначале ему импонировало, что она никуда не ходит с подружками, хотя те по очереди названивали ей, чуть ли не каждый день. Но вот сейчас чётко понял, что в какой-то момент жизнь этой девчонки круто изменилась или кто-то изменил её. Неожиданно вспомнив, как загорелись её глаза в их словесной перепалке, он подумал: «Всё же интересно, а в жизни лёд может гореть? Какая она настоящая, если вдруг растопить этот защитный панцирь, сломать эти барьеры? Яркая? Смелая? Безрассудная? Какая?».

Глава 15

Заканчивалась уже вторая неделя, как Анвар появился в доме Николь. К удивлению самой Николь всё это время они мирно существовали друг с другом. Хоть и хотелось поскорее выпроводить гостя, но учитывая его состояние и примерное поведение, приходилось мириться с его присутствием. Анвар, тоже прикинув, что не время играть в любовные игры и трепать нервы хозяйке, затих, притаился, ощущая себя настоящим зверем, который умеет терпеливо ждать.

Накормив гостя, Николь приготовила лекарства и вернулась в комнату.

- И куда в конце-то концов пропал твой помощник? Когда он появится?

- Я же тогда не дозвонился до него и отправил сообщение. Тебе на телефон ничего не приходило?

- Нет.

- Странно. Покажи моё сообщение.

Когда Анвар увидел номер, теперь уже не в полуобморочном от температуры состоянии, сразу понял, что ошибся в одной цифре, видно с восьмёрки палец соскользнул на ноль. Вот только ещё сам, не понимая до конца, почему-то решил промолчать. Зная, что Аким наверняка не остановился в его поисках, выясняя, где он и что с ним. Чтобы сбить со следа других, которых тоже интересовала его судьба, решил пока не светиться, поэтому не отправил другого сообщения. Надеясь, что друг поймёт его молчание и сделает правильные выводы.

Прошедшей ночью, немного оклемавшись от болезни, чувствуя только слабость, Анвар не мог уснуть. Он вспоминал, что с ним произошло за эти три месяца.

Ещё весной начал подыскивать подходящие отели по всей стране, чтобы потом связать их в единую сеть комфортабельных, современных и вполне доступных для людей разного уровня достатка. Отец был против, но Анвар решил вложить в этот проект свои деньги и не трогать капитал семьи, поэтому легко игнорировал недовольство отца. Спасало и то, что разделяли их тысячи километров, позволяя Анвару чувствовать себя свободным. Он уже давно был самостоятельным в любом смысле этого слова, но уважал семью и чтил традиции, правда, в пределах разумного. Если что-то его не утраивало, то он спокойно пренебрегал условностями, выворачивая любую ситуацию себе во благо, чем несказанно злил отца и деда. Так он поступил и с требованиями о женитьбе. Спокойно заявив, что не нагулялся и что женится только на той, которую впустит его привередливое сердце. Хотел позлить и отца, и деда, которые пошли на поводу у старшего брата отца, изначально запретив Анвару жениться до того, как старший сын дяди определится с выбором невесты. Двоюродный брат же, явно издеваясь, намеренно тянул с женитьбой много лет.

Теперь сам Анвар не был настроен на какие-либо изменения в своей личной жизни. Недовольно фыркал, когда ему предлагали очередную молодую тёлочку, чуть ли не заговорщицки шепча, что вырастили её именно для него. Налево и направо отмахиваясь от отцов, жаждущих выгодно пристроить своих племенных дочек, он громко заявлял, что ему этого не нужно, что вся эта хрень его не интересует. Вообще-то он сам знал, что отчасти лукавит. Его сердце было уже занято, о чём не знала ни одна живая душа, да и он сам старался об этом не думать. Мимолётный роман, закончился только начавшись. Его тело до сих пор помнило жар поцелуев и прикосновений, сладость запретной любви, которой в принципе не должно было случиться. Но он позволил этим летом себе слабость и теперь в его сердце был уголок, в котором жили бережно хранимые от всех, сладкие воспоминания о нежной невинной девочке, страстной, чувственной и смелой.