По законам жанра. Книга 1 (СИ)

Никогда бы не подумала, что буду по ней скучать, но глаза в предвкушении прощаний уже заплывали. И кто ей теперь скажет, что она дура? Будет с ней по полянам целыми днями траву собирать?.. Другие поварихи были от Даф не в восторге, характер больно скверный, но она ж не виновата, какая есть. Чего бы там не несла, а плохого все равно не желает, просто упертая и тупорогая. Может мы встретимся еще когда-нибудь. Глядишь, у них с Людвигом маленький появится, раз уж у нас тут прогресс семимильными шагами шпарит. Сейчас все закончат легенду познавать, заняться будет нечем, про секс вспомнят.

Со служанками мы тоже давно знакомы, через многое вместе прошли, но дружбы между нами как-то не сложилось. Мне даже Демъяр, с которым мы и месяца не знакомы, намного ближе, чем та же Мия.

Скрюченная ладошка Эйвана поднялась над одеялом и уперлась мне в лоб.

— Что такое? Пить? — обернулась я. — Нет?

Острые пальцы соскользнули на нос, Эйван от прилагаемых усилий аж сощурился, я до последнего не могла понять, что он пытается сделать, пока холодная ладонь на легла мне на голову. Волосы зашуршали, и Эйван расслабился только когда его пальцы окончательно запутались в моей шевелюре.

Мне значит его трогать нельзя, а как сам, так пользуется своим немощным положением и не краснеет. Я опустила голову обратно на сложенные руки. Даже Эйван как родной стал всего за неделю, неспроста же в мою честь назвали. Связь у нас, конечно, была эпическая, чего одни легенды и обстоятельства стоят. Чиним один рояль, чтобы второй не сломался.

Дем поднялся и замер в дверях:

— Это что за стыковка МКС? — уставился он на нас.

— Еще что-нибудь вякнешь сегодня, я с тобой в лесу неделю разговаривать вообще не буду. Понял?.. И Эйван не будет! Дай хоть в себя прийти, не всем повезло королем уродиться.

— Да все, извини, только не ной! Тебе плохо что ли? Выглядишь вроде ничего, как с утра, — говорил он, усаживаясь на свой стул.

— Я пытаюсь собраться с мыслями. Пора бы идти уже.

Рука в волосах зашуршала.

— Вообще-то да, уже восьмой час, Эй.

— Может ты завтра сам к ним сходишь? — мямлила я, пряча руки под одеяло.

— Да ну здрасте. И че я им скажу? Привет, подруги, возьмите с собой на шабаш? Ох-хо-хо?

— Зашибись! А я им че скажу? «Привет, подруги, возьмите птенчика с собой на шабаш? Ах-ха-ха?»

— Ну тебя-то они знают! Это что за упаднические настроения, я не понял?! Эйя, а ну вставай! А-то сейчас смоет с тебя всю эту красоту, и глазом не моргнешь. Скажи, Эйв? Вчера верещала, готовая вообще не спать, не есть, только подвиги вершить, а теперь прилипла. Давай, Эйвану тоже отдохнуть надо.

Дем выпутал чешуйчатую руку, поставил меня на ноги, чертыхаясь подтолкнул к двери и принялся поправлять задранное одеяло под матрас, чтоб дракон не смог вылезти, даже если очень захочет. Наседка он, а не мамашка! И почему как-то обидно? Я вообще-то тоже участие в воспитании принимаю, а он его своим считает.

Я зашла в хозяйскую спальню, где на полу весь день так моя одежда и провалялась, и когда поднимала платье заметила выкатившийся скомканный сверток бумаги. Забыла. Когда-нибудь в моей голове будет умещаться все и сразу, не так быстро... Наверное, сейчас мой мозг похож на Эйвана и будто отходит от спячки.

Я несколько раз крутанула исписанный лист, чтобы понять, с какой стороны читать и забежала обратно в комнату:

— Дем! Смотри, я из бухгалтерии украла, забыла совсем.

— Хорошо хоть вспомнила! Показывай, — подскочил он ближе.

— «Запрещается». Это какой-то свод правил. Я ж говорю, кодексы составляют.

— Как-то на кодекс не похоже, только если тюремный: «запрещается носить, запрещается снимать, запрещается трогать...»

На листке явно была начерчена какая-то схема или план, с зависимыми и соподчиненными ячейками, но ничего конкретного.

— Разработка какая-то. Я из мусорки достала. «Запрещается говорить, о...» — прочитала я. — Это наверное из законов о нераспространении. Решили все это дело в систему привести.

— Возможно, но тогда причем тут «носить»?

— Очень даже причем, Дем. Старший распорядитель по замку в классических туфлях уже ходит, боятся, что скоро и джинсы начнуть носить. Мы сегодня кофе пили, так в итоге всех херовить начало. Мне кажется, Элизий сопротивляется такому скорому прогрессу, это же не по законам не то что жанра, а мира. Вот скоро к запрету о «сливе», который вполне себе подходит под «говорить о», добавится еще пара пунктов.

— А «снимать» тогда к чему?

— Чтоб полуголые не ходили? Типа топики там, шорты.

— Смотри, — провел он по стрелкам от ячеек, которые указывали на цифры. — А это по твоей логике штрафы?

Числа разнились, но плавали в диапазоне от ста пятидесяти до пятисот, и только одно было аж с пятью нулями: «вывод».

— Ну да...

— Пятьдесят тысяч? Серьезно? — Дем положил лист на стол и сел, хватаясь за голову. — Этого мало. Получится еще что-нибудь достать?

— Они где работают, там и спят, выходят только поесть. У меня осталась ночь и полдня, забудь Дем. Я уже ничего не успею, вот если мы задержимся еще хоть...

— Нет.

— Ну и все тогда. Изучай, что есть!