По законам звездной стаи

Опасения Насти немедленно подтвердились. Искандер показался на пороге и велел ей срочно зайти.

– И паука нашего позовите, – гневно буркнул он. – Настало время разобраться, кто тут шарит по редакторской сети и вносит правки… Скажи-ка, Настена, как правильно пишется Крыжополь?..

* * *

Дима носился по квартире, стараясь как можно скорее убрать последствия вчерашней стихийной вечеринки. В голове били в колокола буддийские монахи, похихикивая над его страданиями, руки тряслись, вещи падали на пол. В коленях притаилась ватная слабость, настойчиво зовущая куда-нибудь поближе к горизонтальной поверхности с мягкими подушками и теплым одеялом, грызли кишки гремлины, алчные и злобные…

И зачем он вчера так надрался?

Дима схватил тарелку с недоеденным месивом, помчался с нею на кухню, но не вписался в поворот и врезался в стену. На свежевыкрашенной бежевой поверхности расползлась жирная томатно-кровавая клякса. Тарелка прощально дзынькнула и развалилась на куски. Тьфу, зараза…

Уныло оттирая соус, Дима напрягал лоб, вспоминая, осталось ли в холодильнике пиво? Сегодня ему предстоит встречаться с очередными инвесторами, а у него такой вид, будто на нем всю ночь пахали, боронили, а потом еще и асфальт укладывали. Нет, пора с этим делом завязывать. Люксенштейн и так в последнее время недоволен…

Как это тяжело – становиться звездой! Каждое утро бежать на уроки по вокалу…

Педагогом была рыжеволосая носатая еврейка, однажды представлявшая страну на важном конкурсе, но провалившаяся из-за плохой песни. Надо признать, свое дело она знала и денежки отрабатывала по полной программе. За короткое время она сделала с его голосом что-то невероятное: теперь Дима мог влет брать три октавы, не прерываясь, не уставая и даже не напрягаясь. Педагог ставила ему голос, не обращая внимания на нытье и просьбы передохнуть, орала и устраивала скандалы, когда он пробовал увильнуть от занятий, и сразу же звонила Юрию, не стесняясь пожаловаться на нерадивого ученика. Люксенштейн прилетал на квартиру, злой как черт, орал, однажды даже влепил Димке пощечину.

– Ты чмо, урод неблагодарный, – вопил он. – Знаешь, сколько в тебя денег вбухано? Знаешь, под каких людей мне пришлось прогибаться?

Димка подвывал от боли и унижения и тащил Юрия в койку, надеясь там замолить грехи, хотя это по-прежнему не доставляло ему никакого удовольствия. Но в последнее время Люксенштейн снисходил до него редко. В постели Дима оставался нескладным неумехой, потому Юрий предпочитал развлекаться с другими. Димку такое положение дел вполне устраивало. Беспокоило только одно: как бы продюсер не кинулся «делать звезду» из кого-то другого…

Огорчало отсутствие денег. Люксенштейн давал своему подопечному не так уж много. С работы Дима уволился сразу, как только подписал контракт, а теперь не знал, как заработать. Впрочем, прежней работы ему было не жаль. Что это за должность – ночной сторож, если он уже без пяти минут звезда?! Выступать по клубам Юрий не разрешал и вообще приказал нигде сильно не светиться. А что значит – «не светиться»?! Никуда не ходить и сидеть дома, как Егор?

Пока они жили вместе, проблем не было. Егор забивал холодильник продуктами, одалживал деньги, никогда не заикаясь о возврате. Дима уходил веселиться в клуб, Егор оставался дома: работал, смотрел телевизор, много читал.

– Неужели тебе не хочется где-нибудь потусить? – недоуменно спрашивал Дима, укладывая гелем непокорные вихры. – Что это за жизнь, если ты не развлекаешься?

Егор отрывался от книги;

– А что там может быть интересного? Я в клубы хожу работать. Если хочется потанцевать и выпить, я там же и остаюсь. Моя профессия предполагает постоянное общение с людьми, большей частью незнакомыми. Всех нужно разговорить, проникнуться, стать лучшим другом, иначе они не скажут тебе ничего интересного… Я, бывает, за вечер так «наотдыхаюсь», сил нет до подушки дойти, а еще статью писать… Нет, Димася, ты уж как-нибудь без меня…

– Но ты все время валяешься и читаешь, – возразил Дима. – Вчера читал, сегодня… Чего в этом может быть интересного? Лучше телик посмотреть. Мне вчера кучу дисков принесли…

– Дим, при хорошей фантазии книга куда лучше кино, потому что у тебя в голове вертятся свои картинки, – ответил Егор, и в голосе его почудилось легкое раздражение. Дима присел рядом и, перевернув книгу, посмотрел на обложку.

– Соммерсет Моэм. «Театр»… И что? Это интересно?

– Очень.

– Про что?

– Про актрису. Попробуй сам почитать, тебе должно понравиться.

– Да ну на фиг, – отмахнулся Дима и снова подошел к зеркалу. – Блин, прыщ выскочил… Что делать, блин… на самом видном месте…

– Выдави, – равнодушно посоветовал Егор.

– Да ну, потом красное пятно будет…

– Тогда красиво декорируй синей изолентой.

– Да, – проныл Дима, – хорошо тебе! Вон, с собой ничего не делаешь, помылся, волосы ладонью пригладил – и как с картинки. Вот как тебе это удается?

– Холод, голод и крем «Ромашка» – вот рецепт моей красоты, – буркнул Егор уже с заметным раздражением. – Димка, отстань, дай отдохнуть спокойно.

– Злой ты, – надулся Дима. – Уйду я от тебя.