По закону клумбы

Преступник ждал штурма квартиры и приготовился к нему. Мощное взрывное устройство, которое он незамедлительно привел бы в действие, унесло бы жизни не только всех омоновцев, но и жителей как минимум половины дома.

Водопьянов потом, подвыпивши, рассказал Кирееву о том, что он чувствовал, когда отдавал приказ об отмене операции. За долгие минуты, проведенные в засаде, полковник пережил сложнейшую внутреннюю борьбу, но поверил своей интуиции. Он знал, что будет, возможно, смешон для окружающих, но жизни людей для него были важнее.

После этого случая коллеги Водопьянова не раз поднимали тост за его здоровье и за его чуйку.

Вот почему сейчас полковник Киреев с особым вниманием слушал доклад руководителя опергруппы.

– Пока нет подтверждения из лаборатории, но эксперт предполагает, что это метанол, – подытожил Василий Федорович.

– Но при отравлении метанолом смерть не наступает мгновенно, – засомневался Киреев. – Возможны слепота, судороги… А тут никто ничего не слышал, потерпевший не успел даже пожаловаться… Да и бутылка стояла в кабинете длительное время. Может, что-то другое? Или обычный сердечный приступ?

– Конечно, выводы делать рано, подождем экспертов. Когда будет больше данных, доложу. – Василий Федорович покинул кабинет Киреева.

Глава 9 Наука и жизнь

Первую половину дня Ирина Борисовна провела на приеме. К ней всегда была большая очередь. Даже когда другие врачи сидели без дела, к Маркевич народная тропа не зарастала.

Но несмотря на поток пациентов, Ирина Борисовна думала о Никитке. Вчера он пришел домой опять поздно, закрылся у себя в комнате. Утром молча поел и ушел в школу. Мать не оставляло ощущение беды. Смерть Чеснокова подействовала, что ли?

Сегодня в диагностическом отделении все были необычайно напряжены.

Утром на конференции заведующая, как всегда, «душила» сотрудников, но немного злее, чем обычно. Однако, к радости всех, она куда-то торопилась, и закончили довольно быстро. После собрания у врачей еще оставалось пятнадцать минут до приема.

Обычно в эти четверть часа врачи пили чай и обсуждали сложные клинические случаи, советовались друг с другом. Такие вот неофициальные консилиумы за чашкой чая. Сегодня обсуждали смерть Чеснокова. Несмотря на то, что институт был большой и не все распознавали друг друга в лицо, известного эмбриолога знали многие. Благодаря усилиям энергичной Терещенко у входа в институт был вывешен некролог, под ним в хрустальной вазе – традиционные красные гвоздики.

Врачи вспоминали, как в начале восьмидесятых начиналась эпоха высоких репродуктивных технологий. Именно Сергей Николаевич вместе с ныне покойным профессором Рыбалко стоял у истоков технологии ЭКО.

Рыбалко был врачом «от Бога» и руководил одной из первых в стране лабораторий ЭКО, а Чесноков проводил основную работу в экспериментальной области. Он был одним из первых эмбриологов. Обычно мало кто из пациентов знал, что самую важную часть процесса создания беременности по новым технологиям осуществлял именно эмбриолог. От уровня и опыта этого специалиста во многом зависит успех всей длительной процедуры искусственного оплодотворения.

– А когда появился первый ребенок из пробирки? – полюбопытствовала аспирантка Катя.

– Первой из пробирки родилась Луиза Браун в тысяча девятьсот семьдесят восьмом году, в Великобритании. Тогда в прессе было много шума, – ответила доктор наук Наумкина.

Врачи наперебой стали обсуждать вопросы ЭКО.

– Не успеваешь следить за прогрессом в этой области! Вот и оплодотворение яйцеклетки единственным сперматозоидом стало возможно, можно селекцию пола ребенка делать. Хочешь – мальчика тебе подсадят, хочешь – девочку. Скоро и мать будет не нужна, – заметила Маркевич.

– Ну, мать пока нужна, – возразила ей научный сотрудник Афифа. – Без матки никак невозможно. Кстати, вы слышали результаты шведских экспериментов по трансплантации матки? Одна женщина уже забеременела и родила после пересадки ей матки донора.

– Неужели правда? – послышалось со всех сторон.

– Клянусь! Об этом было опубликовано несколько дней назад в американском журнале, могу даже ссылку найти, – тонко усмехнулась Афифа. Она никогда ни с кем не спорила, но всегда спокойно и уверенно ставила точки над «и».

– А суррогатное материнство и отцовство! Что творится в Америке! Кстати, как решился вопрос о суррогатном материнстве в Думе? Вроде недавно обсуждали… – поинтересовалась аспирантка Катя.

Наумкина компетентно изрекла: