По закону перелетных птиц

– Ага, – ровно согласилась женщина. – Можно. Особенно учитывая, что две трети всех людей на свете как раз такие. А те, которые остальные, еще хуже, ибо благородное ханжество – это вообще невыносимо. Тогда уж проще вообще ободрать все королевство и наслаждаться интеллигентным одиночеством.

Лерга обиженно замолчала, не найдя, что ответить.

– Все сюда, сюда! Здесь стекольщик! – вдруг всколыхнулась толпа.

Народ дружно кинулся на зов, побросав товар и забыв о спорах. Лерга вопросительно посмотрела на Ристанию. Та пожала плечами:

– Идем. Сходить с ума – так весело и шумно!

Стекольщиком оказался молодой вихрастый парень, лихо надвинувший кепку на ухо и быстро, с прибаутками расставлявший аппаратуру: небольшой проектор, подзаряженный тремя напитанными магической энергией кристаллами, и длинное белое полотно, развернутое прямо на боку одного из прилавков.

Расставив все по местам и вставив первую стекляшку с картинкой, он лукаво повернулся к толпе набежавших зрителей и речитативом завел:

– Я вам буду попервоначалу показывать иностранные места, разные города. Города мои прекрасны, не пропадут денежки напрасно. Города мои смотрите, а карманы берегите…

И так далее в том же духе. Собрав с безропотных зрителей по медяку, стекольщик показал со всех сторон знакомую люду столицу, пару ближайших городов, а за дальнейшее затребовал еще по медяку. Часть зрителей мрачно выругалась и ушла, прочие, поворчав, заплатили.

– А вот город Фрадриж! Туда приедешь – тотчас угоришь! Наша именитая знать ездит туда денежки мотать!

Еще по медяку парень затребовал за показ королевских покоев, но тут уж никто и не возмущался: посплетничать о короле – дело святое! Лерга не задумываясь отдавала монеты и пожирала глазами все картинки, жадно прислушиваясь к неуклюжим, но забавным присказкам. Все для дисцитии было внове: и яркие картинки, и язвительные прибаутки. Сам факт, что имя короля может запросто трепаться на какой-то пустячной ярмарке, причем отнюдь не в форме восхваления, был для Лерги шоком.

Ристания искоса, с добродушной усмешкой наблюдала за удивленной и растерянной девушкой. Уж она-то знала все минусы далекой, оторванной от мира и людей Обители, где по хмурым коридорам бродят тонкие тени в серых плащах. «Нечего потакать! Разбалуются!» – говорил домн директор, подписывая очередной запрет на самостоятельное посещение городов и вообще отлучку из Обители. И никто не брал в расчет то, что выпускник Обители, привыкнув за пятнадцать долгих лет к серо-черной гамме цветов и строжайшей дисциплине, оказывался просто оглушен обрушившимся на него многоголосым и разноцветным, пестрым в бесконечном многообразии миром.

– Вот покои короля, королевская семья, вот клинок и вот броня. И… простите вы меня: где король – не знаю я! – Парень озабоченно огляделся, пошарил в карманах и уже не в рифму, но очень расстроенно и виновато пояснил: – Стекляшку где-то посеял, осел…

– Потерял – так ворочай деньги! – заворчали зрители, угрожающе надвигаясь на стекольщика.

Тот, не будь дурак, тут же подхватил проектор, оставил толпе на растерзание белую тряпку и улизнул, затерявшись между рядов и прилавков.

– Спектакль окончен в связи со скоропостижной смертью главного актера. Все претензии – к виновнику, – философски заметила Ристания, подхватывая Лергу под локоток и помогая ей выбраться из толпы. – Ну что, понравилось?

– Э-э-э… Да, – призналась дисцития. – Только…

– Что?

– По-моему, нам нужен материал для сочинения, – осторожно напомнила девушка.

Бывают такие люди, которым чувство ответственности не дает расслабиться даже во сне. С такого станется сесть в гробу посреди похоронной процессии в его честь и озабоченно поинтересоваться, не забыли ли погасить печь перед выходом, а то, не ровен час…

Ристания с каким-то задумчивым сочувствием скользнула взглядом по лицу Лерги. Помедлив, кивнула, словно и не для дисцитии, а собственным мыслям:

– Да, конечно. Молодец, что напомнила. Идем!

Плеснули полы плаща – и через несколько рядов они оказались за пределами ярмарки. Лерга с сожалением вздохнула. Такого буйства красок и звуков она не видела уже давно, и возвращаться в серо-черную рутину Обители было тоскливо.

– Ничего, хорошенького понемножку! – отрезала Ристания, угадав, о чем думает Лерга. – С ума сходить тоже нужно постепенно. Для пущей надежности.

ГЛАВА 3

Стражник у ворот тяжело вздохнул и оперся больной головой о копье. Он страдал от унижения и похмелья. Похмелье было результатом вчерашнего развеселого празднества в честь назначения шурина десятником, а унижение – результатом похмелья, ибо с раскалывающейся на части головой достойно отвечать на ругань и издевки жены он был не в состоянии, чем эта ничтожная женщина подло воспользовалась, причем так рьяно, что в курсе были все соседи. Мрак…

Мимо с независимым видом прошли две женщины в плащах, даже не обернувшись. Так, неужели и здесь то же самое?!

– А ну стой! – взревел стражник, хватая копье и бросаясь наперерез. – Кто такие, чего во дворце надобно, кто вас звал?!