По закону плохих парней

По воскресеньям Иерихон всегда безлюден. Едва ли не единственным посещаемым местом в этот день бывает стоянка грузовиков. Привокзальная столовая и учреждения деловой части города закрыты. В старом городском кинотеатре открыли новую церковь, возле которой стоял раскрашенный от руки фанерный щит, рекламировавший богослужения брата Дэвиса. Под стеклом оставались только две киноафиши. Одна посвящалась фильму с начинающим актером Кирком Кэмероном о спасении брачного союза, на другой был нарисован большой авиалайнер, символизирующий Судный день человечества. Парковка была заполнена лишь наполовину. Даже через закрытые окна Квин слышал пение и звуки электронной музыки внутри помещения. Он ехал на восток, помня, что к часу должен быть у своей матери.

Под колесами машины тянулись бесконечные ленты дорог, отходящие от Главного шоссе и ведущие к городскому кладбищу. Квин подумал было посетить могилу дяди, но не захотел останавливаться. Он миновал станцию добровольной пожарной дружины и волокноотделитель хлопка, который не работал многие годы. Проехал старый патронный завод и мастерскую по ремонту коробок передач и, наконец, старое городское кладбище, где хоронили солдат Гражданской войны, умерших после ранения в госпиталях Иерихона.

Там, где заканчивалась мощеная дорога, под шинами его грузовика потянулось гравиевое покрытие, повернувшее затем на север. К стоявшим вдоль дороги соснам были прибиты таблички с обозначениями частных участков земли, охотничьих клубов и лесозаготовительных компаний. В этих местах люди из ближайших селений сваливали в длинный овраг отработавшие свое холодильники и стиральные машины, детали автомобилей. Их покрывала прошлогодняя сосновая хвоя, ржавые банки из-под пива, подгузники и старые пластмассовые куклы. Если бы у него было сейчас пиво, подумал Квин. Он поискал по радиоприемнику музыку, но нашел лишь проповеди о спасении души и порицания грешников этого мира. Вышел на диапазон старой рок-н-ролльной станции из Тупело, но обнаружил, что ее передачи превратились в пустопорожнюю говорильню. Опустив стекла на дверцах, Квин почувствовал приятный холодок. Достал из куртки сигару, которую передал ему вчера судья Блэнтон, и закурил. Миновав поворот, он вновь выехал на асфальт туда, где дорога соединялась с шоссе № 9. К северу на просеках расположились несколько трейлеров.

Впереди на значительном расстоянии от машины шла одинокая фигура. Человек был одет в старый армейский китель и потрепанные брюки, заправленные в ботинки-дезерты. Догнав его, Квин сбавил скорость и посигналил. Человек обернулся.

Это был Бум Кимбро.

– Садись, – пригласил Квин. Зажав в зубах сигару, он потянулся и открыл дверцу со стороны пассажирского сиденья. – Куда направляешься?

Бум неопределенно пожал плечами.

– Ты идешь к нам обедать, – твердо сказал Квин. – Неужели собираешься оставить меня один на один с религиозными друзьями моей мамы?

Бум улыбнулся. Квин вел машину так же, как в то время, когда они вместе ездили в школу, стараясь, чтобы дорожная полиция не застала их врасплох. Они знали каждую проселочную дорогу в округе.

– Помнишь, как мы обогнали помощника шерифа, старика Фрэнка? Интересно, как он сейчас.

– Он умер.

– Он напоминал мне Барни Файфа.

– А ты куда ездил? – спросил Бум.

Квин рассказал ему о встрече с дядей Вэном, о шлюхе на автостоянке, поездке в Брюс и о беременной девушке в придорожном ресторане.

– Ты уверен, что это был тот самый парень?

– В противном случае я сломал запястье другого парня.

– Ты любишь драться, Квин.

– Это был он.

– Как выглядел другой? Тот, что был с девчонкой.

Квин перечислил ряд признаков: мускулистая фигура, бритая голова, гнилые зубы и револьвер 45-го калибра.

– И у него была татуировка с трилистником на шее. Должно быть, это ирландец, – добавил он.

– Либо он из Арийского братства.

– Это их символ?

– Да. Позаимствовали «знак мира».

– Узнаешь кого-нибудь?

Бум кивнул, удобнее распределяя на сиденье свой большой вес. Он подался вперед, чтобы отодвинуть кресло, потянул левой рукой ремень безопасности.

– Этого ублюдка зовут Говри. Его люди прибыли сюда примерно два года назад. О нем идет дурная слава. Обосновался в Мемфисе, распространяет наркотики по всему округу, убирает всех, кто становится на его пути.

– Как ты думаешь, почему Уэсли не сообщил мне об этом?

– Потому что набрался немного ума, – ответил Бум. – И знает тебя.

– Какая роль во всем этом Джонни Стэга?

– Опять двадцать пять! – воскликнул Бум. – Брось это, Квин. Лучше всего забыть об этом.

Глава 11